Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Саша, привет! — поздоровался он, услышав голос Ломако.

— Леша, рад тебя слышать. Как поживаешь у классового врага?

— Обживаюсь. У классового врага совсем не плохо.

— Представляю. Как бы он тебя не переманил на свою сторону своим комфортом?

— Это вряд ли. Лучше скажи, с тобой все в порядке? Из наших никто не заболел?

— Пока все, включая меня, здоровы.

— Приятно слышать. Теперь по существу. Пока я изучаю дислокацию территории, здесь есть много всего любопытного. Так что не напрасно сюда пробрался. Но делать съемки еще преждевременно. Не так просто все разведать, за мной тут наблюдают. Но несколько фотографий я сделал. Сейчас тебе вышлю. А ты готовь техническую часть, чтобы сразу по моей команде отправить дрон.

— Не беспокойся, все будет готово в нужный момент. Будь осторожен в логове врага, — предупредил Ломако.

— Хорошо, — улыбнулся Азаров.

— Я это говорю вполне серьезно. Эти люди способны на все.

— Не беспокойся, мне ли это не знать. Ладно, до связи.

Азаров разъединился, после чего отправил Ломако сделанные ранее фото. И задумался совсем над другим вопросом: что ему одеть на торжественный ужин? Будет Святослав со своей кинодивой. Интересно на нее посмотреть. Тем более, с некоторых пор он человек холостой.

Азаров поймал себя на том, что эта мысль вызывает в нем какой-то внутренний протест. Развод с Юлией оказался для него и неожиданным и болезненным. Когда она объявила о своем решении, он почувствовал себя так, словно бы кто-то огрел его по макушке. Он, конечно, видел, что в последнее время жена изменилась, стала по иному относиться к его политической деятельности. Раньше она ее безоговорочно поддерживала. Но после того, как он по выдуманному обвинению едва не загремел в тюрьму на большой срок, после того, как какие-то отморозки напали на нее и их детей, после его месячного пребывания в СИЗО, что-то в ней надломилось. Наверное, это по-своему логично, очень тяжело жить в таком сильном и постоянном напряжении. На это способны только избранные натуры. А, как теперь стало ясно, Юлия к ним не относится, хотя поначалу искренне хотела ею быть. Но не получилось. И ему не за что упрекать ее, она и без того сделала очень многое.

Ладно, о жене, точнее, о бывшей уже жене он подумает позже, а сейчас, что же ему все-таки надеть? Наверное, стоит костюм и галстук, надо выглядеть солидным, преуспевающим человеком. Это вызывает у окружающих уважение. Так он и поступит.

Азаров постучался в дверь сына, услышал: «входите» и вошел в комнату. Ростислав с безмятежным видом лежал в наушниках на кровати.

— Это ты? — немного удивленно произнес юноша.

— А кого ты ждал?

Азарову показалось, что сын немного смутился.

— Никого, — ответил Ростислав.

Но Азаров ему не поверил, скорей всего, он надеялся, что придет Рената. Все же странная дружба между ними, они такие разные, что порой кажется, что сделаны из различных материалов.

— Вставай и быстро одевайся, — приказал Азаров. — Через несколько минут нам надо быть на ужине.

— Иди, я не пойду. Ты прямо как на прием вырядился, — насмешливо посмотрел на отца Ростислав.

— И тебе, советую, нормально одеться.

— Это еще зачем?

— Там будет иностранка, известная киноактриса.

— Не знал, что ты такой поклонник кино.

— Слушай, перестань препираться. Раз мы сюда приехали, то должны вести себя соответственно. Не надо каждую минуту доказывать свою революционность.

— А что надо доказывать, папа?

— Что ты нормальный, интеллигентный человек. Особенно в нынешней ситуации.

— Как раз в этой ситуации самое время их добить.

Азаров сел на кровать рядом с сыном.

— Я тебя уже объяснял: сейчас не время. Если мы окончательно станем добивать власть, в стране начнется еще больший хаос. И тогда людям перестанут помогать вообще. А эпидемия, как лесной пожар в ветреную погоду, станет распространяться с бешеной скоростью. Представь, сколько людей заболеют, сколько умрут. Эта не та цена, которую следует платить за смену режима. Я доказывал это своим соратникам, но многие не желают принимать во внимание мои аргументы. Я против лозунга: тем хуже, тем лучше.

— А я — за.

Азаров понял, что их спор с сыном может длиться до бесконечности.

— Ты виделся с Ренатой? — спросил он.

— И что?

— Ничего. В смысле ничего хорошего, — ответил Ростислав.

— Понятно, в твой лагерь она не перешла. Но с одного наскока это и не могло случиться. Надо продолжать агитацию. А ты не хочешь идти на ужин и встретиться с ней. Вы оба будете разочарованы, если снова на нем не встретитесь.