Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Так ли это важно?

— В некоторых делах важна любая мелочь, любой нюанс. Это я вам как профессионал говорю. Да, они ваши близкие родственники, но на самом деле между вами нет ничего общего. Скажите откровенно, что вам это родство?

— Вы попали своим вопросом прямо в точку, — оценил Азаров. — Я и сам спрашиваю себе о том же.

— Вот видите, в этом вопросе наши мнения сходятся.

— Не уверен. Я всегда ощущал, что родство — это какая-то невидимая, но прочная связь. Порвать ее можно, а восстановить почти нереально. Затем и приехал сюда, чтобы сделать попытку ее как-то сохранить и даже, возможно, упрочить.

Шевардин удивленно покачал головой.

— Вот не знал, что вы такой приверженец традиционных устоев.

— А тут вы правы, Игорь Юрьевич. Я считаю, что счастье — это когда у человека есть крепкая семья. Без нее рано или поздно ему станет плохо.

— Не предполагал, что вы придерживаетесь таких воззрений. Я-то полагал, вы ниспровергатель всего и вся.

— Ничего нет глупее, чем все ниспровергать. Что в таком случае будет в остатке? Ниспровергать нужно только то, что мешает развитию, что ведет страну к гниению. Разве не так?

— Полностью согласен, Алексей Германович. Всегда был уверен, что вы не радикал. Власть совершает ошибку, что отталкивает вас, вместо сотрудничества.

— Боюсь, что с этой властью сотрудничество не получится.

— Возможно, вы правы, — как-то не очень внятно проговорил Шевардин. — Это грустно.

— Уж как есть, — развел руками Азаров.

— Значит, завтра вы не уедете?

— Скорее всего. Пока отец еще не очень хорошо себя чувствует. Но ему лучше. Возможно, послезавтра. Хотя точно сказать не могу.

— Если все же соберетесь уехать, не сочтите за труд поставить меня в известность.

— Если это так необходимо…

Шевардин, подтверждая, кивнул головой.

— Хорошего вам вечера, Алексей Германович! — Шевардин быстро походкой зашагал к дому.

Эта идея пришла к Софье Георгиевне во время ее разговора с тестем. Сначала она показалась ей нелепой и несерьезной, но она не только не растворилась в пространстве, как огромное число самых разных мыслей, а наоборот, буквально с каждой минутой набирала силу, заявляла о себе со все большей настойчивостью. И уже через какое-то время показалась абсолютно верной. Если этот вопрос касается всей семьи, то все ее члены должны его решать. Каждый имеет право голоса, право высказать свое мнение. Если этого не сделать, то даже трудно представить, что может их ожидать в самом ближайшем будущем. Конечно, Михаил будет против, но почему он все должно зависеть только от него. Пусть узнает, что думают и другие.

Софья Георгиевна заглянула сначала к дочери, потом к сыну и попросила их зайти к родителям через полчаса для обсуждения очень важного вопроса. Она не стала уточнять, о чем пойдет речь, только сказала, что от результатов этого обсуждения во многом зависит судьба их семьи и каждого из них. Это сообщение заинтриговало и Ренату и Виталия, но, несмотря на их вопросы, больше говорить ничего не стала и направилась к мужу.

Михаил Ратманов продолжал смотреть сериал. Софья Георгиевна подумала, что это, наверное, уже десятая, а может даже и двадцатая серия. Какое-то глухое раздражение против мужа поднялось в ней. Она с трудом преодолела искушение выключить телевизор.

— Миша, оторвись от экрана, — попросила она.

Ратманов неохотно посмотрел на нее.

— В чем дело?

— Сейчас к нам придут наши с тобой дети, — сообщила Софья Георгиевна.

— Это еще зачем?

Ей захотелось съязвить, но в последний момент она удержалась. Сейчас не тот момент для подобных эскапад.

— Я решила созвать собрание нашей семьи.

Ратманов посмотрел на жену, как на сумасшедшую.

— Что созвать?

— Собрание нашей семьи, — повторила Софья Георгиевна.

— Это как понимать?

— Нам надо обсудить, как нам всем жить дальше. Так как мы жили до сих пор, больше жить невозможно.

— Кто тебе внушил этот бред? Отец Варлам.

— Он тут ни при чем, это исключительно моя инициатива. Прошу тебя, отнесись к ней серьезно. И выключи этот чертов телевизор! — неожиданно для себя раздраженно воскликнула она.

К ее удивлению муж безропотно исполнил эту просьбу. Герои мыльной оперы на какое-то время исчезли из комнаты. Софья Георгиевна посмотрела на Михаила и заметила на его лице растерянность. Он явно был обескуражен происходящим.

Ратманов хотел о чем-то ее спросить, но почти одновременно в комнату вошли Рената и Виталий.