Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Вы неверующий, Алексей, но иногда мне кажется, что вашими устами говорит сам Господь.

— Знаете, Софья, я давно пришел к выводу, что устами честного человека говорит Господь. А устами лжеца и лицемера — дьявол. И эта борьба между ними бесконечна. Хотя в девяти из десяти случаев побеждает дьявол. Но я все же надеюсь, что окончательная победа будет все же за нами.

— Какую-то уж очень безнадежную картину вы нарисовали, Алексей.

— Это не я нарисовал, это кто-то другой ее такой создал. Я иногда думаю: зачем?

— И зачем?

— Кто же его знает. Возможно, это такой способ эволюции человека — от зла к добру. Но тогда почему зло растет гораздо быстрей, нежели добро. В общем, не знаю, но знаю другое — в таком мире я жить не хочу. Уж больно он мерзкий. Когда я смотрю на то, что происходит вокруг, то иногда просто задыхаюсь от омерзения и отвращения. В эти минуты приходится очень нелегко. Становится легче лишь тогда, когда этому начинаешь хоть как-то противостоять. По крайней мере, я устроен именно так. Другие относятся к этому проще, а некоторые даже не замечают.

— Я всегда вас очень уважала, Алексей, даже тогда, когда не соглашалась с вашими высказываниями или поступками.

— Для меня очень приятно ваше признание, Софья. Я надеюсь, что мы когда-нибудь с вами встретимся при более приятных обстоятельствах.

— Хотелось бы, — не слишком уверенно проговорила Софья Георгиевна. — Хотите, я вам признаюсь в том, о чем не говорила еще никому?

— Разумеется.

Софья Георгиевна сосредоточилась, ей явно было нелегко сделать это признание.

— С некоторых пор я подумываю уйти в монастырь.

— Вы это серьезно? — изумился Азаров.

— Да, — кивнула головой она. — Хотя, возможно, и не серьезно. Но такие мысли возникают все чаще.

— Говорили об этом с отцом Варламом?

— Еще нет. Это всего лишь пока мысли.

— Вот не предполагал, что вам так тяжело.

— Сейчас очень многим тяжело.

— Но это же не облегчает ваше состояние.

— Нет, — отрицательно замотала Софья Георгиевна головой. — Я вас очень прошу, даже умоляю, когда вы окажетесь за стенами этой крепости, берегите себя и сына. Так много людей от эпидемии давно не умирало.

— Обещаю, мы постараемся себя уберечь.

Они одновременно встали и впервые в жизнь обнялись и поцеловались.

— Я буду молиться за вас, — пообещала Софья Георгиевна.

— Спасибо, — поблагодарил Азаров. — Наш разговор я никогда не забуду.

Соланж была смущена и обескуражена. Задумав план спасения Азарова, она была почему-то уверенна, что Алексей тут же не просто согласится с ним, а будет ей безмерно благодарен за него. Но его крайне сдержанная реакция, а практически отказ застали ее врасплох. Она давно отвыкла, что мужчины ей в чем-то отказывают. А тут она по сути дела предложила ему себя, а он ее не взял.

Соланж чувствовала большую обиду. Этих русских невозможно понять. Азаров с первой минуты их знакомства смотрел на нее почти с нескрываемым вожделением. А когда она предложила ему брак, не согласился. Конечно, формально речь шла о фиктивном супружестве, исключительно для его безопасности. Но ведь это только начало, а потом может все кардинально перемениться. Если они начнут жить вместе…

Теперь вдруг она ощутила себя уже оскорбленной в самых своих лучших чувствах. Она была готова пожертвовать собой, связать себя брачными узами с этим человеком, а он этого не желает. Неужели Азаров не осознает, насколько опасно ему тут находиться. Она, иностранка, это понимает, а он — нет. Может, действительно все русские такие — потенциальные самоубийцы. Когда в молодости она читала некоторые произведения Достоевского, ее не оставляло ощущение, что она попала в какой-то иной мир, совсем не похожий на тот, к которому привыкла. Эти персонажи жили, мыслили и поступали каким-то невообразимым образом, мотивы их поведения ей были часто непонятны. Они ей даже иногда казались инопланетянами, она думала, что возможно где-то на просторах Вселенной действительно существует планета, где живут подобные существа. Именно по этой причине она заинтересовалась родиной писателя; в немалой степени это обстоятельство толкнуло ее к Святославу. Он же был русский, из России, значит, чем-то должен напоминать героев писателя.

Но ее ждало большое разочарование, Святослав совершенно не походил на персонажи Достоевского. Она не видела между ним и ими ни малейшего сходства, он был совсем таким же, как она, как ее знакомые. С одной стороны это разочаровала ее в нем, а с другой — даже обрадовала. Она сомневалась, что могла бы жить с человеком, похожим на героев этих книг. Тогда она для себя решила, что скорей всего, таких людей в России не существует, а те, что действуют в романах, — порождение больной и буйной фантазии автора.