Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Трахаться очень хочется? — спросила она.

Виталий пришел в изумление, но не от самого вопроса, а от того, что слово «трахаться» француженка произнесла по-русски, причем, очень чисто, без акцента. И откуда она его знает? мелькнула мысль. Наверное, ее бывший любовничек, дядя Святослав научил произносить.

— Найди кого-нибудь другого, ты в этом плане мне не интересен, — продолжила она. — Не люблю таких мужчин.

— А каких любишь? — зло спросил Виталий.

— Других, на тебя не похожих. Запомни это и не подходи больше ко мне.

— Думаешь, если звезда, то все можно. Знаешь, кто ты на самом деле? Французская надутая кукла.

— А ну вон отсюда, урод!

Виталий окончательно потерял самообладание. Он схватил Соланж и толкнул на кровать. Ему хотелось даже не овладеть ею, а ударить и унизить, растоптать, как она только что унизила и растоптала его. Он навалился на нее всем телом, лишая француженку возможности к сопротивлению.

— Помогите! — завопила Соланж.

Дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетел Азаров. На секунду он остановился, оценивая ситуация, затем схватил Виталия за плечи и оторвал от Соланж. После чего толкнул его. Виталий ударился о край тумбочки и поранил голову. Кровь обильно оросила волосы и закапала на пол. Виталий громко завопил и выскочил в коридор.

Соланж медленно поднялась с кровати, подошла к зеркалу и поправила одежду.

— Что случилось? Как вы оказались в этой комнате, Соланж? — спросил Азаров.

— А вы не знаете? — в свою очередь спросила она.

— Знал бы, не спрашивал.

Француженка с сомнением, словно не доверяя его словам, взглянула на Азарова.

— Я думала это известно уже всем, — едва заметно усмехнулась она. — Я рассталась со Святославом, и теперь буду жить здесь.

— Здесь? — изумился Азаров, оглядывая комнату. — Вы шутите?

— Говорю то, что есть, — сухо произнесла Соланж.

— Но что случилось?

— Это я хочу вас спросить.

— То есть, я должен объяснить, почему вы расстались с моим братом?

Француженка гневно посмотрела на Азарова.

— Вы заключили пари обо мне, словно я ваша прислуга или наложница, и устроили заплыв в бассейне.

— Вот оно что, — смущенно пробормотал Азаров. — Да, было дело. Признаю, это было чрезвычайно глупо.

— Глупо! — возмутилась Соланж. — Это вы называете просто глупостью. А я считаю, что это самым настоящим и омерзительным мужским шовинизмом. По-вашему я безропотно должна была перейти во владение того, кто выиграет этот заплыв. Кто вы такой, чтобы распоряжаться моей судьбой. Я всегда сама выбирала мужчин, с кем хотела находиться. И если чувства остывали, сама же и уходила, не дожидаясь, когда мне укажут на дверь.

— Соланж! Прошу меня извинить. Это пари явилось результатом какого-то помутнения рассудка.

— Это не помутнение, — не согласилась француженка, — это был очень удобный способ отнять меня у Святослава. И вы за него ухватились. Я думала, вы настоящий революционер, который борется с омерзительным режимом, а вы реакционер ничуть не меньше, для которого женщина — разменная монета. И я не желаю больше с вами иметь дело.

— Но… — Азаров невольно протянул руки к ней.

— Не трогайте меня! — закричала Соланж, отскакивая от него. — Никогда не трогайте и не подходите ко мне.

Азаров с изумлением смотрел на актрису; такой он ее еще не видел. Он привык ее видеть выдержанной и здравомыслящей, сейчас же она явно не справлялась со своими эмоциями. Еще этот идиот — Виталий, он уже второй раз пытается ее практически изнасиловать. В такой ситуации действительно трудно справиться с собой.

Азаров вдруг захотелось ее утешить, он сделал к ней шаг, но Соланж отпрыгнула назад и выставила вперед руки, не пуская его к себе.

— Уйдите и не подходите больше ко мне никогда! — выкрикнула она.

— Я уйду, только успокойтесь. Жаль, что вы не желаете меня выслушать. Вы слишком придаете большое значение этой истории. Случается, что у мужчины от женщины сносит голову, и он уже не способен здраво мыслить. До свидания, Соланж.

Француженка проводила взглядом Азарова, затем закрыла за ним дверь. Села на кровать и неожиданно для себя расплакалась.

Виталий с громким воплем ворвался в апартаменты своих родителей. Софья Георгиевна сидела в кресле и листала медицинский журнал. Она давно хотела заняться повышением своего профессионального уровня, познакомиться с новой литературой. Но на это либо не хватало времени, либо не оставалось сил. Сейчас же в период изоляция появился удобный случай восполнить этот пробел.