Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Герман Владимирович довольно долго сидел на скамейке, а память, словно кинопроектор, прокручивала кадры из архива воспоминаний. В отличие от архива бумажного его нельзя раз и навсегда уничтожить, стереть, как надпись мелом на доске. С какого-то момента становится понятным, что невидимый резец навечно вырезает эти письмена на грифеле мозга. И они лишь ждут подходящего случая, чтобы вновь напомнить о себе.

Германа Владимировича вдруг пронзило острое чувство ответственности за судьбу своего сына. Если Михаилу и Святославу по большому счету ничего не угрожает, то Алексей ежеминутно рискует собой. И как только у него хватает выдержки постоянно ходить по острию ножа. Он, Герман Владимирович, помнит, как ему было трудно, когда приходилось вести такое существование. Каждый новый день становился и новым испытанием.

Он должен постараться принять хотя бы самые минимальные меры по обеспечению его безопасности. Не факт, что они здесь нужны, не факт, что они помогут, но и сидеть пассивно он тоже не может. Некоторое время Герман Владимирович размышлял над возможными шагами, затем встал и направился к дому.

Свою сноху он отыскал на кухне, Софья Георгиевна обсуждала с шеф-поваром меню на ужин. Она сильно удивилась, увидев его здесь.

— Герман Владимирович, что вы тут делаете? Интересуетесь процессом приготовления еды?

— И этим — тоже. — Он внимательно осмотрел кухню, остановился взглядом на каждом работнике. С виду все было просто идеально, повсюду царили чистота и порядок, персонал был одет в белоснежную униформу.

— Если хотите, могу провести небольшую экскурсию, — предложила Софья Георгиевна.

— Почему бы и нет, — согласился он.

Следующие полчаса Софья Георгиевна показывала и рассказывала ему, как обстоят дела на кухне, как идет приготовление еды. Делала это со знанием дела, было видно, что она глубоко погружена в эти процессы.

— Вот не знал, Софья, что вы так хорошо разбираетесь в кухонных делах, — похвалил ее Герман Владимирович. — Вы все же врач, а не кулинар.

— Всегда любила готовить, — улыбнулась она. — После медицины это второе мое любимое занятие.

Они вышли из кухни.

— Софья, хочу с вами поговорить, причем, разговор конфиденциальный. Вы не против?

Женщина удивленно посмотрела на него.

— Вы меня сегодня удивляете, Герман Владимирович, — сказала она.

— Удивлю еще больше, — пообещал он.

— Ну, тогда пойдемте где-нибудь присядем.

— Если в каминном зале никого нет, то можно там, — предложил Герман Владимирович.

Каминный зал оказался пустым. Герман Владимирович плотно закрыл дверь, затем сел и близко придвинулся к своей собеседнице.

— Не удивляйтесь тому, что я вам сейчас скажу, — попросил он.

— Постараюсь, — удивленно посмотрела на него Софья Георгиевна.

— Скажите, вы хорошо знаете вашего шеф-повара?

— Мне кажется, да. Он работает у нас почти два года. Мы взяли его по рекомендации наших хороших знакомых. И ни разу не пожалели.

— А остальной персонал на кухне?

Софья Георгиевна пожала плечами.

— Этих людей нанимал шеф-повар. Их знаю гораздо хуже. Но все добросовестно работают. Вы же видите, как вкусно все у нас. Или вам что-то не нравится?

— Все замечательно, Софья, — поспешно успокоил он ее. — Я вас расспрашиваю с другой целью.

— Тогда не понимаю, с какой.

Герман Владимирович согласно кивнул головой.

— Сейчас постараюсь объяснить. Только помните, наш разговор должен остаться между нами.

— Не сомневайтесь, — заверила Софья Георгиевна.

— С некоторого момента меня кое-что стало сильно беспокоить. У меня возникло подозрение, что в стране за последние дни было отравлено несколько человек. И все они оппоненты нынешней власти.

— Откуда вы это взяли? Ничего такого я не слышала.

— Просто я умею лучше вас читать между строк. Есть инциденты, которые навеяли меня на такие мысли.

— Даже, если и так, мы-то тут причем.

Герман Владимирович невольно вздохнул.

— У режима длинные руки, они могут достать, где угодно.

— Вы намекаете, что и у нас… — Глаза Софьи Георгиевны не то от изумления, не то от ужаса округлились.

— Почему бы и нет.

— Герман Владимирович, такого не может быть. Чтобы здесь…

— Может, Софья. Это может быть в любом месте земного шара. Уж поверьте мне, у меня есть на сей счет некоторый опыт.

— Не буду спорить, хотя не представляю…

— Спорить не надо, просто примите это как данность.

— Но кто может отравить?