Элиф Шафак - 10 минут 38 секунд в этом странном мире [litres]

– Час пик уже… Я постараюсь.

Саботаж терпеть не мог машины, однако страдал клаустрофобией и был не способен находиться в переполненном автобусе или на пароме, а в такое время все автобусы и паромы, без сомнения, были полны людей, так что он болезненно зависел от личного транспорта.

Три женщины, стоявшие на тротуаре, смотрели ему вслед. Походка Саботажа была немного нетвердой, а взгляд прикован к мостовой, словно он не слишком-то верил в прочность земли. Его плечи опустились, а голову он склонил под странным углом, словно жизненные силы его покинули. Смерть Лейлы потрясла Синана до глубины души. Подняв ворот пиджака, чтобы защититься от усиливающегося ветра, Саботаж исчез в людском море.

Зейнаб-122 незаметно смахнула слезу и поправила очки. Повернувшись к двум своим подругам, она сказала:

– Идите, девочки. Я загляну в продуктовый. Мне нужно приготовить халву для души Лейлы.

– Хорошо, милая, – отозвалась Хюмейра, – я оставлю дверь открытой для Мистера Чаплина.

Кивнув, Зейнаб-122 перешла дорогу с правой ноги.

– Бисмиллях ар-Рахман ар-Рахим. Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного.

Ее тело, с младенчества искаженное генетическим заболеванием, старело быстрее обычного, будто жизнь была гонкой и оно должно было прийти к финишу раньше прочих. Однако жаловалась Зейнаб редко, и все ее жалобы предназначались Богу.

В отличие от других членов компании, Зейнаб-122 была глубоко религиозна. Верующая до мозга костей. Она молилась по пять раз в день, воздерживалась от алкоголя и постилась весь месяц Рамадан. Она изучила Коран еще в Бейруте, сравнивая многочисленные переводы. И могла по памяти цитировать его целыми сурами. Однако для нее религия была не застывшим во времени Священным Писанием, а органичным живым существом. Неким сплавом. Зейнаб-122 смешивала письменное слово с устными традициями, добавляя сюда же щепотку суеверия и фольклора. И ей было необходимо сделать кое-что, чтобы помочь душе Лейлы на пути в вечность. Времени оставалось немного. Души передвигаются быстро. Нужно купить пасту сандалового дерева, камфару и розовую воду… и халву нужно сделать непременно, а потом раздать ее всем – и соседям, и незнакомцам. Нужно все приготовить, пусть даже ясно, что некоторые из друзей не оценят ее стараний, особенно Ностальгия Налан.

Времени терять было нельзя, и Зейнаб-122 направилась в ближайший магазин. Обычно она туда не ходила. Потому что Лейла не жаловала его хозяина.

В продуктовом магазине горел слабый свет, на полках, возвышавшихся от пола до потолка, стояли товары в жестяных банках и прочих упаковках. Человек, которого местные окрестили торговцем-шовинистом, стоял, опершись на деревянный прилавок, от времени истершийся до блеска. Подергивая длинную курчавую бороду, он сосредоточенно изучал вечернюю газету и даже шевелил губами, читая. Он смотрел прямо на портрет Текилы Лейлы. «Четвертое таинственное убийство за месяц», – гласил заголовок. «Уличные женщины Стамбула в полной боевой готовности».

Из официальных источников известно, что эта женщина вернулась к работе на улицах после ухода из лицензированного борделя по крайней мере десять лет назад. Полиция считает, что во время нападения она была ограблена, поскольку на месте преступления не обнаружили ни денег, ни украшений. Ее дело уже связали с делами трех других проституток, убитых за последний месяц, всех их задушили. Это пролило свет на малоизвестный факт, что уровень убийств в среде стамбульских секс-работниц в восемнадцать раз превышает уровень убийств среди других женщин, и убийства проституток обычно так и остаются нераскрытыми отчасти потому, что бо́льшая часть людей в этой индустрии не готова раскрыть важную информацию. Однако правоохранительные органы изучают несколько важных улик. Заместитель начальника полиции сообщил прессе…

Увидев Зейнаб-122, бакалейщик свернул газету и засунул ее в один из выдвижных ящиков. Ему понадобилось чуть больше времени, чтобы взять себя в руки.

– Салам алейкум , – слишком громко произнес он.

– Алейкум салам , – ответила Зейнаб-122, остановившись возле мешка с фасолью, который был выше ее.

– Мои соболезнования. – Бакалейщик вытянул шею и выпятил подбородок, чтобы лучше разглядеть покупательницу. – По телевизору передавали, вы смотрели дневные новости?

– Нет, не смотрела, – отрезала Зейнаб-122.

– Иншаллах! Если пожелает Аллах! Они скоро поймают этого маньяка. Не удивлюсь, если убийца окажется каким-нибудь бандитом. – Он кивнул сам себе. – Они все, что угодно, сделают ради денег, эти мародеры! Слишком много в этом городе курдов, арабов, цыган и всякой другой нечисти. С тех пор как они сюда понаехали, никакой жизни не стало!