Сергей Волков - Ильич

— С договором я понял, — не дожидаясь окончания процесса, сказал Серый. — А с Надькой… ну, с Клюквой что делать?

Челло поставил опустевшую банку на стол, рукавом вытер мокрые усы, дунул через них и стал похож на моржа, только что вынырнувшего из студёных вод какого-нибудь моря Лаптевых.

— Ничего, — просто ответил он. — Скрипач не нужен.

— В смысле, — опешил Серый. — Я ж её это… ну, люблю.

— Нет, — оборвал все ниточки Челло. — Не любишь.

— Люблю! — Серый набычился.

— Нет, говорю тебе.

— Да иди ты… — Серый начал злиться по-настоящему. — Я за неё…

— Не девушку ты любишь, — перебил его Челло и посмотрел на Серого как-то странно — как на умалишённого, — а себя.

— Чё? — у Серого от неожиданности вытянулось лицо.

— Себя, себя, — покивал Челло. — Такого, каким ты был тогда… до всего. Себя счастливого. Infelicissimum genus infortunii est fuisse felicem [33] «Величайшее несчастье — быть счастливым в прошлом», Боэций. , понимаешь?

— Нет. Что это значит?

Челло вздохнул, выпрямился и посмотрел поверх головы Серого куда-то в дымное пространство пивнушки — словно в вечность.

— «Из всех посылаемых судьбой бедствий величайшее — быть счастливым в прошлом», — произнёс он. — Ты не можешь вернуть то время, время вообще невозможно вернуть, что б ты знал, но тебе очень хочется хотя бы на чуть-чуть, на минуту, на секунду, ощутить себя тем, прежним. А ничего нет, все пропало, истлело, сгнило, сгорело — и пепел унесло ветром. Вот ты и бродишь по руинам собственной памяти, чува-ак. И девчонку эту мучаешь. Она нормальная, такая, как все, и даже больше — у неё есть адаптационный дар. Знаешь, что это?

Серый наклонил голову и только отрицательно покачал ею, осмысливая сказанное Челло.

— Она меняется и приспосабливается ко всему, что происходит вокруг. Именно поэтому ты ей не нужен. Ты живёшь прошлым — а она настоящим. Она как фантастическое существо из какого-нибудь романа: на песке отращивает длинные лапы, чтобы бегать, в лесу — цепкие когти, чтобы лазить, в воздухе — быстрые крылья, чтобы летать, а в воде — перепонки между пальцами, чтобы плавать.

— А я? — тихо спросил Серый, подняв искажённое лицо.

— А ты — гиря. Ты не даёшь ей плыть. Ты тянешь её на дно. В прошлое, о котором она уже забыла.

И заметив, что Серый помрачнел ещё больше, Челло добавил:

— Если тебя это утешит, чува-ак, замечу: связываться с такой женщиной всерьёз — верх безумия. Конечно, sed semel insanivimus omnes, «однажды все мы бываем безумцами», но ты, похоже, пытаешься войти в эту реку дважды. Гераклит смеётся. Достаточно.

Серый посопел, вертя в пальцах сигарету. Говорить было не о чем — проницательный Челло опять попал в самое больное место, вскрыл нарыв, выпустил гной, и теперь оставалось просто ждать, когда рана зарастёт. Правда, было больно. Очень больно. И Серый не знал, зарастёт ли. Он представил лицо Клюквы, её шалые глаза, полуулыбку, ямочку на щеке, вспомнил запах её волос, цепочку на ключице, жаркий шёпот и вообще всю прошлую ночь…

— Чува-ак! — позвал Челло. — Ты с нами? Эй! Пиво ещё возьмёшь?

— А тебе не хватит? — проворчал Серый.

— Смотри, — Челло подался вперёд, грудью навалившись на стол. — Ответы на вопросы ты получил. Они тебе не понравились, но лекарство сладким не бывает. Теперь следующий этап — нужно решить, как тебе жить дальше. А без горючего такие серьёзные проблемы не решаются, имей в виду.

Серый молча поднялся, пошёл к стойке, на ходу вытаскивая из кармана купюры.

— Может, у вас водка есть? — спросил он у «маршала Жукова». Та зыркнула на Серого красными, как у крысы, глазами.

— Куда ему водки, подохнет же, — имея в виду Челло, сказала она.

— Не ему. Мне.

— А тебе не нужно. Поверь, братик, — внезапно сменив тон, почти ласково произнесла «маршал Жуков», и сквозь её красное, мясистое лицо, как сквозь окно, на мгновение проглянула девчушка со стрелочками у висков, смешливая и застенчивая — такой она была в юности.

— Тогда два пива, — Серый выложил на стойку деньги. — И сдачи не надо.

— Я не нуждаюсь, — сердито фыркнула «маршал Жуков». — Ты понты эти для шалав прибереги. «Сдачи не надо»! Видиков насмотрелся что ли?

Она рассержено грохнула на стойку две банки с пивом, отсчитала сдачу и отвернулась от Серого, всем своим видом показывая, что не хочет с ним разговаривать.

Серый взял пиво и вздохнул. Он понял, почему толстая буфетчица так отреагировала на его слова. Он оказался для неё тем же, чем была Клюква для него — гостем из прошлого. То ли был у неё ухажёр, похожий на Серого, то ли просто знакомый, о котором она вздыхала украдкой… Вот только у «маршала Жукова» прошлое было далёким и от того воспоминания о нем, давно и прочно ушедшим за житейский горизонт, резанули острее.