Анастасия Петрова - Свободная страна [litres]

– Ты меня извини, но ни один человек не ложится спать в шесть часов вечера.

– Я не ложусь спать. Я просто ложусь.

– Но ты кучу времени проводишь в постели. Можно в это время что-то сделать, куда-то сходить, позаниматься спортом…

– Слушай, я схожу в субботу в бассейн. На спорт сил нет. Я так выживаю. Пусть лучше будет так. Я сейчас не могу по-другому. Я ведь не лежу в кровати весь день. Я делаю дела, хожу на работу, ухаживаю за собой, разговариваю с людьми, готовлю здоровую еду. Я себя не разрушаю. Я веду себя нормально.

– Но… – Никита разводил руками и пытался подобрать слова так, чтобы не поссориться, – но почему бы тебе не вести себя… нормально, как ты говоришь… на стуле, например? А не в кровати?

– Мне тяжело. Сил нет.

– Так сходи к врачу. У тебя, наверное, депрессия.

– Я и так не вылезаю от врачей в последнее время. Мне сказали, что у меня нет депрессии.

– А что у тебя?

– Я тебе уже говорила. Тревожность. Невроз. Упадок сил. Я не в депрессии.

– А выглядит, как будто в депрессии…

– Хватит это повторять! – сердилась Юля.

– Но надо же что-то делать?

– Я переживаю трудный период.

– А если тебе всю жизнь будет трудно? Учитывая твоего сына.

– Вот сейчас мне настолько трудно, что я могу либо принять пузырек снотворного, либо изо всех сил стараться и жить в таком режиме.

Никита качал головой и выходил из комнаты. Он терпел отсутствие секса, приходил в постель, когда Юля уже засыпала, часто спал в другой комнате, ужинал один перед телевизором и думал о том, что все разваливается.

Как-то раз Никита пришел полежать рядом с Юлей. Просто полежать в знак примирения, полежать и поддержать. Юля нажала сериал на паузу, посмотрела на Никиту, улыбнулась. Заговорили о чем-то отвлеченном, перебрасывались репликами, шутили. Вдруг Никита говорит:

– Я тебе завтра помогу накрыть на стол и все сделать.

– Что все? – напряглась Юля.

– Ну завтра же Боря с Аллой придут и Оксана с Женей. Мы ведь давно пригласили.

Юля перестала улыбаться, у нее повисли уголки губ и вид сделался больной, осунувшийся.

– Слушай, это было так давно, что я забыла. Я… сейчас не могу.

– В смысле?

Никита, лежавший навзничь, резко приподнялся на локте.

– Ну… я не могу сейчас принимать гостей.

– Да какое там принимать! Не надо ничего особенного. Купим закуски, вина и все!

– Нет, это у тебя и все, а мне надо, чтобы все было приготовлено, помыто и красиво. А я не в состоянии. И если завтра буду кого-то принимать, я вообще боюсь, что сорвусь. – Юля скривилась и заплакала.

– Начинается. – Никита сел на кровати. – Боря приезжает раз в полгода, мне надо с ним поговорить о работе.

– Он ленивый высокомерный придурок, а жену его я вообще не знаю.

Никита вытаращил на Юлю глаза – обычно она не обзывала людей.

– Я не хочу! – кротко произнесла она. – Я не могу. Если бы еще только Оксана с Женей…

– Но я не могу отменить людей, которых уже позвал! Это договоренность! Мне неловко. Ты понимаешь, что мне неловко? – Последнюю фразу Никита тоже произнес кротко, чтобы давление было неочевидным.

– Ну пожалуйста! – взмолилась Юля.

– Нет, это ты пожалуйста…

– Нет, ну серьезно. Сейчас не то время. Для меня это огромное напряжение. – Юля говорила тихо.

– Ты можешь пойти мне навстречу? – Никита встал с постели и склонился над Юлей.

– А ты мне?

– Ладно, подумай полчаса. Полежи, а потом скажешь.

И Никита вышел из комнаты, а Юля осталась лежать в постели и плакать. Лицо, краешек ярко-синего одеяла, которым она укрывалась, подушка – все было мокрым от слез. Юля съежилась под одеялом, повернулась набок. Ей хотелось взять себя в руки, развеселиться, сказать: конечно, давай, пускай все приходят, я только рада. Но от этих мыслей об ужине, о притворстве, о лицемерии, о том, что придется искусственно улыбаться и поддерживать светскую беседу изо всех сил ее в прямом смысле тошнило, трясло, ей казалось – гости придут, а ее на них вырвет, ее вывернет наизнанку, с ней случится что-то плохое.

Юля встала с кровати и голая вышла в коридор. Открыла дверь в Никитин кабинет, кашлянула.

– О, голые люди, – безрадостно констатировал Никита.

– Я не могу.

– Что? – Никита зачем-то сделал вид, что не понимает, о чем речь.

– Отмени, пожалуйста. – Юля говорила спокойно.

– Ну пожалуйста, давай не будем отменять! – Никита говорил жалобно.

– Можешь не отменять, но тогда я на весь вечер уйду.

– Ну Юля!

Юля опять заплакала. Новые слезы полились поверх еще не высохших старых.