Игорь Рыбинский - Графиня Монте Карло

Сначала трубку сняла Франческа и, услышав голос девушки, закричала:

— Дон Луиджи! Дон Луиджи, скорее: молодая графиня звонит.

И негромко спросила у самой себя:

— Где же этот старый дурак?

Тут же трубку схватил синьор Оливетти. Наверное, он успел подскочить к параллельному аппарату:

— Доченька, только что звонил адвокат из Турина. Он сказал, что в порядке исключения, ввиду заслуг моих предков перед Италией и перед Савойской династией, тебе будет предоставлено гражданство без испытательного срока; и паспорт оформят в самое ближайшее время.

— Папа, — произнесла Аня, и голос ее дрогнул; она так никого в жизни не называла, а сейчас сказала лишь потому, что рядом сидит следователь, — папа, — повторила она и вдруг поняла, какое это сладкое слово, когда на свете нет никого близких, — я в Марселе в полицейском участке на улице…

Следователь услужливо подсказал адрес.

— …Не знаю, за что меня задержали, но приезжай за мной побыстрее…

Она говорила уже совсем тихо, чувствуя, что вот-вот разревется — не от страха или стыда за свой арест, а от того, что кто-то может приехать и просто обнять ее.

— Папа, — прошептала она и заплакала, — я тебя люблю.

— А-а-а! — закричал где-то дон Луиджи, — канальи! Эти лягушатники! С моей дочерью так! Франческа!! Где ты, старая корова? Паоло!!

Потом голос снова стал добрым:

— Держись, доченька, я мигом. Я их там всех поубиваю. Мой отец воевал с Де Голлем бок о бок, он въехал в Париж на танке под французским знаменем. Ну я сейчас им устрою.

После чего последовали гудки. Старый граф побежал, скорее всего, к гаражу, где у него хранился тот самый танк. Подумав так, Аня попыталась улыбнуться, однако не получилось. Может быть, следователь и не понимал по-итальянски, и вообще он не слышал того, что говорил синьор Оливетти, но он подвинул к себе аппарат, нажал кнопку повтора, а когда на узком дисплее высветился номер, набранный Аней, записал его.

Она снова вернулась в закуток за металлическими прутьями, снова села на корточки, но заснуть уже не могла, слушала, как дежурные жандармы отвечают на телефонные звонки, в промежутках болтая о футболе и о своих любовных победах над мулатками и девушками-официантками из уличных кафе.

— А русская весьма симпатична, — вдруг сказал один из них, покосившись на решетку, — неужели в России все такие? Тогда я туда хочу.

— Не про твою честь, — ответил ему кто-то, — на ней костюмчик тысяч за десять. И с собой она таскала франков и лир почти на сорок.

— Кофе ей предложите, — раздался третий голос.

Вскоре появился Филипп Шеваль с маленьким круглым подносом, на котором стояли чашечка кофе и блюдечко с круассаном.

— У коллеги стащили? — улыбнулась Аня.

Жандарм кивнул и тоже улыбнулся.

— За что меня? — шепнула девушка.

Филипп Шеваль обернулся, а потом наклонился к девушке и шепнул:

— Ваших друзей задержали за мошенничество и за нечестную игру в казино. Еще сообщили, что у них в машине спрятаны наркотики, но машина сгорела и ничего не нашли. Они теперь в следственной тюрьме. Молодой попал в карцер.

Он снова обернулся и восторженно продолжил:

— Ваш молодой друг измолотил в камере Ди Розу, а тот такой громила: со всех марсельских сутенеров дань получал! Полтора центнера весом — его шестеро специальных агентов брали, с трудом скрутили, а потом все шестеро неделю отлеживались. А ваш приятель ему половину зубов выставил, нос сломал и два ребра. Ди Роза сейчас в тюремной больнице, а Ваш друг в карцере.

— Шеваль, — крикнул кто-то из дежурки, — что ты там застрял?

— Удачи! — шепнул молодой жандарм.

Подмигнул и вышел, а когда вернулся, чтобы забрать поднос с посудой, принес крутящийся стул с высокой спинкой.

Через два часа в отделении раздался крик:

— Где моя дочь? Вызывайте начальство! Я — Луиджи Оливетти, граф Монте Карло.

Жандармы вскочили: про Монте-Карло знали все, и не у каждого с этим местечком были связаны приятные воспоминания — не всем же везет в казино. А тут граф Монте Карло собственной персоной, наверняка родственник князя Монако.

— Мой отец освобождал Париж от немцев, — продолжал дон Луиджи, — вот его орден Почетного Легиона! Вот письмо от Президента Франции Де Голля с поздравлением по случаю семидесятилетия отца. Читайте: «Боевой друг! Франция никогда не забудет того, что ты сделал для нее…» А вы, господа, так поступаете с его внучкой! С единственной внучкой вашего национального героя! Галлы всегда были варварами…