Игорь Рыбинский - Графиня Монте Карло

Следователь закрыла дверь: маленькая комната, в которой поместились лишь стол и два стула по обеим сторонам.

— У моей мамы сердечный приступ: меня схватили, и я не успела вызвать врачей. Позвольте мне позвонить по «03». Пожалуйста, — взмолилась Аня, — мама очень больна.

Полная женщина села на свой стул и показала Ане рукой.

— Садитесь.

— Я все что угодно подпишу, только разрешите «Скорую» вызвать.

— Все что угодно подписывать не надо.

Следователь поднялась, вышла из-за стола и шагнула к двери.

— Назовите Ваш адрес.

Небольшая комната с цементными стенами. Три шага в длину или чуть больше. Столько же в ширину. Вместо окна узкая щель под потолком у одной из стен. Наполовину комната разделена деревянным помостом, немного возвышающимся над полом. На дощатом настиле лежат женщины. Тусклая лампа под потолком почти не дает света, а за подпотолочной щелью ни фонарей, ни луны. Сырость да холод.

Щелкнула задвижка, скрипнула тяжелая дверь. Аня переступила через порог и задохнулась от спертого воздуха. Груда тел на помосте зашевелилась, и чей-то голос, совсем не похожий на женский, прохрипел:

— У нас и так места нет.

— Заглохни! — сказал конвойный, втолкнул внутрь задержанную и захлопнул дверь.

Аня осталась стоять, не зная, что делать дальше. Темная масса на досках стала рассыпаться, поднялась одна темная фигура, затем вторая. Постепенно глаза начали привыкать к сумраку, и девушка увидела стоящую перед собой женщину, похожую на переодетого мужчину.

— Закурить есть? — прохрипела женщина.

— Нет.

Мужеподобная оглядела ее с ног до головы. Из-за ее спины выкатились две почти одинаковые фигуры в невероятных обносках, пахнущих помойкой. Одна из них приблизила опухшее серое лицо к груди Ани и с шумом втянула носом воздух.

— Гостиницей пахнет.

Аня отшатнулась и прижалась спиной к двери. Тут же к ней подскочила другая помоечная дама и пощупала плащ.

— На подкладке, — обрадовалась она, — будет чем укрыться.

— Линяй отсюда, марамойка, — похожая на мужчину приблизилась к Ане, — и в самом деле духами шмонит. Тебя что, за валюту замели?

— За валюту фальшивую, за наркотики, за причинение тяжких телесных повреждений. Кирпичом одного гада ударила. Говорят, покалечила.

— Жаль, что не убила, — рассмеялась женщина, в которой не было ничего женского, — а ты не врешь?

Аня молча помотала головой. Женщины расступились. Еще две тени мелькнули на фоне мрачной стены: две испуганные девчонки забились в угол настила.

— Брысь отсюда! — приказал им переодетый мужчина.

Девчонки покорно выползли с досок и сели на пол у двери. Помоечным тоже было приказано отдохнуть.

— Нам с подругой поговорить надо, — сказала мужеподобная, пнув одну из них ногой.

Беседа была интересной и долгой. Аня узнала, что ментам верить нельзя, адвокаты тоже крысы: продадут за две копейки; ни в чем признаваться нельзя, показаний менять тоже нельзя — как в первый раз сказала, так и талдычить надо дальше, а если случайно проговорилась, то от этого потом отказаться. Лучше косить под дурочку и валить все на несчастную любовь: парень бросил, в башке сразу помутилось, не знаю, как все произошло, надо побольше плакать и говорить, мол, ждешь ребенка. Если проверят и узнают, что не беременная, надо говорить, будто обсчиталась, но все равно ждешь ребенка как спасения от безысходной жизни.

— Но тебе не поверят, — усмехнулась страшная женщина, — таких не бросают.

— А меня как раз бросили, — вздохнула Аня.

Ночью холодно не было: хозяйка камеры положила Аню к стене, накрыла плащом и еще обняла своей тяжелой рукой.

Следователь не обманула: она и в самом деле привела адвоката.

— Если честно сказать, то шансов выиграть дело очень мало, — признался пятидесятилетний мужчина.

Он почесал нос и сказал негромко:

— Шансов нет вовсе. Но есть надежда получить минимальный срок. Об условном наказании не может быть и речи. Я бы не взялся за Ваше дело, но Варя попросила.

Варей звали женщину-следователя.

— У Вас большой опыт? — тихо спросила Аня.

Адвокат покашлял в кулак и сказал:

— Это — первое мое дело. А до того я двадцать пять лет следаком отпахал. Так что я знаю, как дело можно развалить, как в суде можно использовать промахи следствия. С судьей можно договориться, но все равно получите лет пять. При хорошем поведении отсидите полсрока, и Вас выпустят. Так что разница существенная — десять лет или три года.

— У меня нет денег с судьей договариваться.