Игорь Рыбинский - Графиня Монте Карло

— Анечка! — закричала Любовь Петровна, бросилась к дочери, отталкивая милиционеров, и упала, потеряв сознание, на руки подхватившей ее дочери.

Преступницу через заднюю дверь запихнули в милицейский «уазик». Здесь было тесно, от всего салона ее отгораживала лишь металлическая сетка, но зато было хорошо слышно, о чем говорили другие пассажиры.

— Товарищ майор, — обратился помощник к Григорову, — говорят, что Вас в городское управление забирают и еще одну звезду присвоили.

— Представление на подполковника действительно отправлено в управление кадров, а что касается перевода, то это еще под вопросом.

— Ну теперь-то точно пойдете на повышение, — хихикнул помощник, а потом добавил: — если Вам в городском управлении понадобятся верные люди, не забывайте обо мне.

И он похлопал себя по карману.

Когда Аню выводили из квартиры, она вырывалась и даже пыталась сесть на пол, повторяя:

— Маме плохо, я вызову «Скорую», а потом Вы меня заберете. Я прошу Вас, вызовите «Скорую», ну пожалуйста!..

Но Григоров лично дернул ее за руку и толкнул к выходу:

— Ничего с твоей мамашей не случится. Пусть привыкает к тому, что ее дочь преступница.

За узким, зарешеченным окошком «уазика» мелькали вечерние улицы, по которым спешили свободные люди, по Среднему проспекту проехал светящийся трамвай, он притормозил, пропуская машину с мигалкой. Аня увидела девушку-вагоновожатую, которая, зевнув, прикрыла ладонью рот. Взгляд цепко выхватил подробности и детали окружающего мира. «Неужели я очень долго ничего этого не увижу? — подумала Аня, — ни улиц, ни трамваев, ни праздников, ни города, ни мамы?» Стало вдруг обидно, и Аня закусила губы, чтобы не заплакать, но слезы все равно потекли, но не от страха, а от жалости к маме.

— Когда сдадим эту, — услышала девушка голос григоровского помощника, — заскочим ко мне домой. У меня бутылочка «Русского стандарта» имеется. Только жену предупредим, чтобы закуску приготовила.

— По дороге закуски возьмем, — ответил майор. — Кстати, кто у нас дежурный следователь?

Задержанную отвели в накуренную комнату, в которой сидели перед телевизором милиционеры. Они смотрели футбол и, матерясь, комментировали происходящее на экране.

Дежурный, увидев вошедшее начальство, вышел из-за стола.

— Вызови следователя, — приказал ему Григоров, — пусть сейчас допросит эту, — и он головой показал на Аню, — а потом отправьте ее к нам в изолятор.

— Там переполнено, — сказал дежурный, — может сразу в «Кресты»?

— Пусть допросят вначале, а потом, если прокурор даст добро, то отправим в «Кресты».

— Симпатичная девка, — ухмыльнулся дежурный, — что она совершила?

— Да у нее целый букет. По каждой статье может червонец отхватить.

— Если адвокаты не помогут, — вздохнул дежурный и, сдвинув фуражку, поковырял у себя в ухе.

Милиционеры-болельщики отвернулись от экрана и мутными взглядами раздевали задержанную девушку, проводя глазами по ее телу и ногам. В этот момент забили гол в ворота противника, все застучали автоматами по полу и радостно начали выкрикивать ругательства.

— Если меня будут допрашивать, то не могли бы пригласить адвоката? — спросила Аня у дежурного.

— Будет тебе и адвокат, будет тебе и пятая поправка к американской конституции, тварь, — зло бросил через плечо один из любителей футбола.

— У меня все будет, — неожиданно для себя спокойно сказала Аня, — а у тебя ничего, кроме продажной совести.

Милиционер от неожиданности уронил свой автомат, но потом, подхватив его за ремень, начал медленно подниматься со своего стула.

— Ты че там протявкала, сука?

Он посмотрел на Григорова.

— Товарищ майор, дайте нам эту тварь на полчасика. Мы ее научим свободу любить и порядок уважать.

— Отставить! — приказал Григоров, а потом внимательно посмотрел на Аню.

— Адвокат, как и положено, будет Вам назначен.

Помощник его топтался в дверях, майор, судя по всему, тоже торопился, он даже направился было к выходу, но в последний момент увидел глаза следящих за ним любителей футбола и остановился.

— Где этот чертов следователь? — произнес он, посмотрев на часы.

Следователем оказалась полная дама в брюках.

— Пойдемте со мной, — сказала она девушке, направляясь к узкой двери комнаты, смежной с дежурным помещением.

Надо было сделать всего несколько шагов, но пройти следовало мимо группы захвата. Тот, что обещал научить задержанную любить свободу, протянул ногу в высоком ботинке со шнуровкой, перегораживая девушке путь. Аня остановилась, нога в ботинке не убиралась, милиционер делал вид, что смотрит на экран. И тогда Аня ударила его ногой по ботинку и пошла дальше, едва сдерживаясь, чтобы не захромать — она отбила пальцы.