Игорь Рыбинский - Графиня Монте Карло

— Ну что, дядя Костя, — спросил молодой человек, — будем этот домик брать?

Старичок в светлом летнем костюме ничего не ответил, поправил только лацкан пиджака, махнул широкой ладонью, словно пепел стряхнул, хотя не было ни пепла, ни пылинки на его немного мешковатом и даже чуть помятом костюме, и что обозначал этот жест, понял лишь его собеседник. Молодой человек кивнул головой, молча, как будто ожидал именно такого ответа, после чего склонился над тарелкой кислых щей с копченой грудинкой и белыми грибами. Балалаечники наяривали «Светит месяц», о чем-то бодро лопотали раскрасневшиеся иностранцы, официанты мечтали отчаянно о чаевых, а старичок в мешковатом костюме задумчиво глядел на дверной проем, занавешенный парчовыми шторами. Хотя, если внимательно посмотреть на него, не такой уж он старичок — лет шестидесяти или чуть более того, что в наше время — возраст далеко не преклонный; да и костюм на нем не сидел мешком, а просто был так сшит, и посетители ресторана — те, разумеется, кто мог еще обращать внимание на мелочи, наверное, поняли, что это не просто костюм, а своего рода произведение искусства, созданное Труссарди, купить которое можно лишь в бутике известного модельера на Елисейских полях. И рубашка, и галстук, не говоря уже о ботинках, все наверняка было приобретено в этом прекрасном магазине, а может быть, в другом таком же, находящемся в Милане или, скажем, в Нью-Йорке.

— Что Вы здесь расселись? — раздраженно произнес один из официантов, обращаясь к девушке-гиду. — Мешаете работать, весь проход загородили. Вы или за стол садитесь, или ждите свою группу на улице.

Парень подергал галстук-бабочку на своей шее, рассчитывая, как видно, что девушка выйдет к стоящему у входа в ресторан экскурсионному автобусу. Официант наивно полагал, что, оставшись без переводчицы, подвыпившие иностранцы не смогут разобраться в русских каракулях и оплатят по счету без лишних вздохов и слов.

— Саша, пригласи девушку за наш столик, — обратился к своему визави пожилой господин в костюме от Труссарди.

Молодой человек поднялся и направился к растерявшейся девушке, по пути, не останавливаясь, он что-то сказал официанту, подобострастно семенившему параллельным курсом, официант ответил полупоклоном, а затем помчался исполнять приказание, из чего можно было заключить, что и пожилой человек, и его молодой спутник бывали в этом ресторане прежде и, может, даже не раз.

— Нет, нет, — замотала головой девушка и покраснела.

— Если будете в автобусе сидеть, — объяснял ей, галантно взяв девушку под локоть, Саша, — то здесь халдеи Ваших иностранцев разведут как лохов и обуют по полной программе.

Подобные случаи в практике молодой переводчицы, как видно, были, и она спорить не стала, подошла и опустилась в подставленное кресло.

— Меня зовут Анна, — представилась девушка.

— Я — дядя Костя, — произнес пожилой, не меняя позы расслабленного спокойствия.

А Саша не назвал себя, только махнул рукой, поторапливая и без того спешащего с подносом официанта. Через несколько секунд на стол уже выгружались блюда, тарелки, тарелочки, вазы и вазочки. Затем принесли ведерко со льдом, из которого высовывалось упакованное в золотую фольгу горлышко бутылки шампанского.

— Ой, — наконец догадалась переводчица, — спасибо, но я совсем не хочу есть.

— Мы тоже на диете, — спокойно ответил молодой человек. — А это Вам, — он показал рукой на тарелки с блюдами, — от администрации в благодарность за повышение товарооборота. Вон Вы сколько клиентов им привели.

Девушка недоверчиво посмотрела на него, и Саша, почему-то отвернувшись, добавил для убедительности:

— Это как бонус в казино: две тысячи проиграл и тебе за это еще на сто баксов фишек дадут или домой отвезут бесплатно. А если не знаешь, что выбрать…

— Дадут новые подштанники, — перебил его дядя Костя.

Он опять смахнул что-то невидимое с лацкана пиджака, после чего посмотрел на девушку.

— Кушайте, Анечка. А то поди с утра с этими французами мотаетесь, а они Вас даже круассаном не угостили.

Иностранные гости заказали еще три бутылки водки. Официанты переглянулись: не много ли на тридцать человек, но водку принесли.

— Им до двенадцати надо было из отеля выезжать, а самолет в Париж только в семь вечера. Вот они и попросили меня сводить их в Екатерининский дворец. Пообещали заплатить две тысячи франков.

— Сколько это по-нашему? — не вытерпел молчания Саша.

— Двести шестьдесят долларов, — прошептала девушка, — только я должна треть суммы отдать водителю, а треть диспетчеру из турбюро.