Алексей Винокуров - Темные вершины [litres]

Но нет уже, нет у меня времени думать о них и скорбеть по ним, потому что навел уже свой пистолет капитан Сорокапут на оцепеневшего Буша, глядит ему прямо в лицо черный ствол дыркою на тот свет. Но Буш, Буш молодец, он не растерялся, не стал ни в кого стрелять, ни драться, стал говорить, ибо слово дано нам от Бога, и слово было у Бога, и слово было Бог.

– Так вы хранитель? – спросил Буш у капитана, не сводя глаз с пистолета. – Вас триумвиры прислали, да? Увезете меня или прямо здесь, на месте, кончите?

– Много болтаешь, – хмуро отвечал ему Сорокапут. – Поднимайся, пойдешь со мной.

– Зря вы убили Валерия Витальевича, – покачал головой Буш. – Он неплохой был дяденька, хоть и со своими тараканами в голове. Вдобавок друг Хабанеры и вообще человек влиятельный. Хорхе Борисович вам этого не простит.

– Ничего, как-нибудь переживу, – отвечал капитан, теперь уже не словами, но только пистолетом показывая встать и идти к выходу.

Буш с сожалением отложил недоеденный бутерброд, поднялся с кресла, хотел спросить, а что же будет с Грузином, точнее, с телом его, но не успел. Раздался глухой звук – это ударил в голову капитана гаечный ключ, лихо брошенный чьей-то сильной рукой. Исполнив свою злую миссию, ключ мягко упал на толстый персидский ковер, за ним так же мягко повалился оглушенный капитан.

Буш поднял глаза и увидел на пороге незнакомого человека в спецовке. Лицо у человека было сильным и серьезным.

– Нет! – сказала Настя. – Я говорю тебе: нет, мы не отдадим его!

Рыцарь Василий смотрел на нее с удивлением. Блеклые голубые глаза оруженосца горели гневом, на щеках, вечно бледных, откуда ни возьмись выступил румянец. Василий решил все-таки воззвать к разуму, тем более, говорят, он есть у некоторых женщин.

– Настя, ты понимаешь, кто это? Это базилевс, наш вечный враг, порождение тьмы…

– Он не враг! – мотнула головой Настя, и соломенные ее, обычно собранные в гладкий пучок волосы рассыпались по плечам. – Он хороший!

Хороший? Да сама такая мысль не могла прийти в голову ни одному рыцарю Ордена. Базилевс хороший? Это все равно что крокодила назвать хорошим. Или там гремучую змею. То есть, конечно, как крокодил он, может быть, и хороший, но всем вокруг от него один ущерб и разорение как раз из-за его крокодильей природы. Базилевс хороший – надо же было такое ляпнуть!

– Ты не знаешь его, – упрямилась Настя.

– А ты знаешь? – многомудрые глаза рыцаря насмешливо сощурились.

– Знаю.

– Откуда?

– Он два раза приходил к Чубакке, разговаривать. И он хороший.

Рыцарь Василий тяжело задумался. Конечно, мнение сквайра считалось ничтожным и не могло быть принято во внимание. Но ему не хотелось обижать Настю, он относился к девчонке, как к дочке, тем более своих детей у одинокого сантехника, отдавшего жизнь Ордену, не было. И еще ему хотелось понять причину такого неожиданного сопротивления.

– Хороший человек базилевсом не станет, – начал было Василий, но тут же и был прерван дерзким:

– А он – хороший!

– Да что в нем хорошего-то? – не выдержал, наконец, рыцарь.

Настя поглядела на него исподлобья.

– Он умный. Он честный. Он… – она запнулась, подыскивая слово.

– Ну? – подтолкнул ее Василий.

– Он человечный, вот что! – выпалила она. – И он в сто раз лучше некоторых рыцарей, вот так вот!

Василий тяжело вздохнул. Теперь все встало на свои места. Девчонка просто втюрилась в проклятого потентата. Ну это они умеют, конечно, – в смысле, девчонки влюбляться, а властители влюблять. Да и есть ли в мире обаяние более сильное, чем обаяние власти? Кто из нас не мечтал понравиться императору, тирану, президенту, да просто вышестоящему начальству? Ну не так, может быть, прямо, чтобы зад ему лизать, а вот так, чтобы разглядел он в нас необыкновенные таланты, приблизил к себе, вел бы философские разговоры о том о сем… А хоть бы даже и зад лизать, что в этом такого, если от зада этого жизнь целой страны зависит, а то и выше бери, всего подлунного мира?

Об этом с горечью думал рыцарь Василий. Он знал природу человеческую и лично знал многих людей, которые были на все готовы. Как же мог он жить, спросите вы, когда понимал эту природу и сам не стал таким? А вот так и жил – опустошив душу и похоронив себя как человека. Все это случилось ради дела… да нет, «дело» – уже не то слово, опаскудили его, опоганили проклятые торгаши. Ради миссии он пожертвовал и душой своей, и судьбой. И вот теперь, когда миссия эта близка к счастливому завершению, вдруг такой казус – ну что ты будешь делать?!