Чжан Вэй - Старый корабль

Хуэйцзы на него даже не взглянула. Ещё через пару дней Суй Бучжао неожиданно вбежал в старый дом с багровым лицом и дрожа всем телом.

— Хуэйцзы! Хуэйцзы! — громко позвал он, без конца потирая одежду. Та с отвращением и некоторым удивлением глянула на него:

— Ты чего?

Суй Бучжао, с трясущимся подбородком и хлопающими серыми глазками, махнул рукой на улицу:

— Я у себя всё чисто прибрал, пол заморскими духами обрызгал. — Хуэйцзы непонимающе уставилась на него. В конце концов он аж ногой топнул: — Съезжай из старого дома и давай жить ко мне, бедолаге!

Хуэйцзы просто ушам не поверила! И отвесила ему оплеуху. У Суй Бучжао потекла из носа кровь, но он повторил, кусая губы:

— Тебе надо со мной жить.

Видя, что просто так он не уйдёт, она повернулась и схватила ножницы. Суй Бучжао пустился наутёк.

— Эта твоя мачеха — пропащая женщина, — жаловался он племяннику Баопу, — чуть ножницами меня не пырнула! Я к ней с добром, а она меня не знаю за кого держит. Я всю жизнь провёл в морях, но к ней ни единой дурной мысли не имел. Да, я гол как сокол, но ничего никому не должен — как раз то, что ей надо! Ну, так и будет с меня! Она по морям не ходила и мира не видела. В южной стороне, вон, немало женщин сходятся с братьями мужа после его кончины. Всё, хватит! Пропащая баба, совсем пропащая.

Суй Бучжао съехал и, пока Хуэйцзы была жива, никогда больше не переступал порог старого дома. Прошло немного времени, и действительно объявились люди, которые стали выгонять их, потому что дом изымался в пользу государства. Баопу стал уговаривать мачеху съехать, но та, стиснув зубы, стояла на своём. Ничего не говорила, просто не съезжала. Потом позволила Цзяньсу и Ханьчжан переселиться в пристройку старшего брата, а сама осталась жить одна в просторной усадьбе. Баопу казалось, что из-за упрямства даже её красивые кончики бровей смотрелись непреклонно и ненавидяще. Он, конечно, сразу вспомнил, как она разбила себе руки, когда отец первый раз вернулся после выплаты долгов.

После того как Хуэйцзы и старый дом погибли, за Баопу с братом и сестрой стала день и ночь следить пара ополченцев — они довольно долго ошивались рядом, но потом исчезли. За это время во двор постоянно наведывался в поисках ценностей Чжао Додо, который вместе со своими спутниками перетыкал всю землю длинными железными щупами. Ничего они так и не нашли и очень расстроились.

Братья с сестрой остались в сохранившихся пристройках. Во двор старого дома начал частенько заходить Суй Бучжао. Баопу упрашивал дядюшку перебраться к ним, но тот не соглашался. И они стали жить втроём в одной из пристроек, а в освободившиеся комнаты перенесли всякое барахло. Книг оставалось уже немного, и когда поползли нехорошие слухи, Баопу спрятал их в большой, похожий на гроб, сундук. Постепенно подросла Ханьчжан, обличием она напоминала мать, а нравом пошла в отца. Она поселилась одна в ещё одной пристройке. В год смерти Суй Инчжи почти все работники семьи Суй разошлись, осталась одна Гуйгуй — ей было некуда идти. Она стряпала для всех троих, а в свободное время сидела на приступке двери и лущила фасоль. Она была младше Баопу на три года, в детстве они купались в одном корыте. Луща фасоль, она нередко поглядывала на Баопу и заливалась румянцем. Однажды вечером братья легли спать, и Гуйгуй, увидев, что свет у них ещё горит, зашла к ним и остановилась в красном отсвете лампы перед Баопу. Он спал, раскинув мощные плечи, из-под одеяла высунулась нога. Она никогда не видела его таким обнажённым. Боясь, что он замёрзнет, прикрыла его ногу и плечи одеялом. От его запаха навернулись слёзы. Она вытирала их, а они текли и текли. И она коснулась губами его тёплого плеча. Слишком уставший, Баопу даже не проснулся. Зато вдруг проснулся Цзяньсу. Увидев Гуйгуй, склонившуюся над плечом брата, он спросонья непонимающе вскинул голову и вопросительно хмыкнул. Гуйгуй бегом вылетела из комнаты. Цзяньсу больше не заснул. Он задул лампу и усмехнулся в темноте. После этого Цзяньсу нередко следил глазами за Баопу и Гуйгуй. Оказывается, Гуйгуй хороша собой, а старший брат — здоровяк. Повздорь они с Гуйгуй, ему стоит плечом шевельнуть, она и повалится. Так прошёл год, Баопу с Гуйгуй стали жить вместе. Цзяньсу переместился в маленькую комнатку у восточной стены. Ему казалось, что с того самого дня комната старшего брата исполнилась тайны, и он иногда заходил туда, чтобы внимательно всё осмотреть. Гуйгуй наклеила на окно вырезанную из бумаги картинку — краб с зажатым в клешне фиником. Изменился и запах в комнатке — не то чтобы сладкий, а какой-то нежный и мягкий аромат. В комнатке стало действительно славно.