Александр Сегень - Эолова Арфа

Боже мой! Сам Эол Незримов!

Во втором классе она вместе с отцом и матерью ходила в «Родину» на фильм «Разрывная пуля» и плакала, когда снайпер застрелил медсестру Булавкину, а хирург Шилов так и не смог ее спасти.

Через два года она не понимала, почему плачет мама, когда они смотрели фильм «Не ждали» и там тот, которого не ждали, уплывал на теплоходе, а за кадром звучало его письмо. А чего он хотел, если у его жены уже другой замечательный муж, герой войны, летчик, прекрасная семья, дети? Что все они ему достанутся, а герой войны, летчик покорно уйдет в сторонку? И потом в фильме началось вообще никак не понимаемое ею!

Года три назад, зимой, в «Родине» недолго шел фильм «Бородинский хлеб» и по-настоящему потряс ее, только она недоумевала, почему о нем так мало говорят, не показывают в главном кинотеатре Москвы «Россия».

А не так давно в программе «Кинопанорама», которую они смотрели уже на экране нового телевизора «Рубин-120», ведущий Зиновий Гердт говорил о кинорежиссере Незримове с удивительным именем Эол, и оказалось, что и «Разрывная пуля», и «Не ждали», и «Бородинский хлеб» сняты именно им. Правда, фильм «Звезда Альтаир» тоже его режиссура, а эта картина ей не очень понравилась, но сейчас, как сказал Гердт, Эол Незримов готовится к съемкам ленты о блокадном Ленинграде, обещающей стать настоящим событием в мире кино: «Говорю это с полной ответственностью, поскольку читал сценарий, очень ценю данного режиссера».

Этот Эол наверняка был уверен, что она ахнет и упадет без сознания.

— Алло! Вы слышите меня? Почему молчите?

— Вопреки вашим ожиданиям, я не упала в обморок.

— Я и не хотел никаких обмороков. Так что, мы можем с вами встретиться?

— Не вижу в этом ничего предосудительного.

— Мне нравятся ваши ответы. Давайте завтра же.

— Лучше в воскресенье, если вы не против. Все дни у меня учеба, сессия, знаете ли, а по вечерам радио.

— В воскресенье так в воскресенье. Часиков в пять устроит вас?

— Устроит.

— В Доме кинематографистов. Знаете, где это?

— Разумеется, — не заморачиваясь, соврала она. Иной раз, чтобы не показаться дурой, стоит соврать.

Похожая на Раневскую врачиха нахмурилась и спросила строго, будто на суде:

— Как вы себе это представляете?

— Очень просто.

— Это очень непросто. Был вызов, мы приехали. Кстати, довольно быстро, учитывая вашу отдаленность.

— Да, через пятнадцать минут. Которых ему хватило, чтобы сбежать от меня.

— Судя по всему, милая, он скончался через минуту после вашего звонка. Остановка сердца произошла м-м... примерно в девятнадцать тридцать. Мы приехали в девятнадцать сорок три, то есть прошло тринадцать минут. После остановки сердца спасти больного, так сказать, можно максимум в течение шести минут. Далее наступают необратимые процессы. Поэтому я и не вняла вашим призывам: «Шарахните этой штукой!» Да и вообще, этой штукой, которая, кстати, называется дефибриллятор, устранить остановку сердца невозможно. Это только у вас в кино бывает: «Мы его теряем! Разряд! Еще разряд!» Дефибриллятор, должна вам сказать, применяют, когда сердце еще не остановилось и происходят фибрилляции желудочков. Которые и приводят к остановке.

— А что же делают при остановке сердца?

— Спустя шесть минут уже, увы, ничего. Смиритесь, голубушка моя.

— Нет! — решительно отказалась смириться Марта Валерьевна. — Он еще не умер. И если он умрет, то умрет не сейчас. И факт смерти констатируете не вы с Татьяной, а наш постоянный личный врач.

— А нам что прикажете констатировать?

— Сердечный приступ, который вы легко устранили.

— Вот так да! — произнесла сонная рыба Татьяна.

— Именно так.

Марта Валерьевна подошла к шкатулке, стоящей на камине рядом с фотографией, на которой Эол Федорович дарит ей Париж, достала оттуда румяную пачку, отсчитала восемь изображений моста через Амур в Хабаровске и положила перед врачихой, отсчитала еще шесть и протянула медсестре.

— Надеюсь, этого будет достаточно?

Регина Леонардовна тяжело вздохнула, и хозяйка дачи собралась услышать от нее что-то типа: «Милая, вы с ума сошли! Взяток мы не берем. Хотя заработки у нас, сами понимаете, не ахти», — но врачиха подвигала губами, словно убегая от поцелуя, и произнесла деловито:

— Десяточку добавьте, и по рукам.

— А мне пятерочку, — выпалила рыба и покраснела.

— Ноу проблем, — усмехнулась Марта Валерьевна и подарила медсестре еще один мост, а врачихе два.

Прежде чем наступило то заветное воскресенье их знакомства, Эол Федорович Незримов успел прожить довольно долгую и насыщенную яркими событиями жизнь.