Светлана Левит - Эолова арфа

Пел голос – ветра вольного струя –
Над городом царил, не умолкая,
И разом все стремленья растеряв,
Пустилась я искать его, блуждая.
Взбиралась я на скалы и тропой
Спускалась вниз, в шумящую долину,
И мне уже казалось, что порой
Его я различаю и в низине…
Передо мною холм расцвел,
Над ним в дремоте ночи бился
Сын Эллина и нимфы – бог Эол –
То ветер буйный в струнах проносился.
Пел голос. Он был странно пуст
И, как ручей, – однообразен,
В нем не играла прихоть чувств,
Дурман весны, коварство празднеств.
Пел голос. Он был выше, чем скала,
И хороводы звезд ему внимали,
И грустная луна, роняя шали,
Тропою млечною плыла.

И снова я пустилась в путь…

В вечернем саду шорохи…
Будто кто-то крадется,
прячется, шепчется.
Осень ходит по городу –
опадают листья.
Днем она блистает
пышными одеяниями,
А ночью печалится
о приближающихся холодах,
Нещедром солнце,
остывающем лесе,
В котором умолкли птицы,
И лишь ветер заводит
долгую песнь
О холоде одиночества.

Неспешно дни печальные пройдут,
И серый день с протяжными дождями
Мне будет мил, как Северный приют,
Что окружен Кавказскими горами.
Где умиранье лета – не печаль,
А праздник многоцветья
склонов горных.
И где на всем лежит
печать
Волшебных возвращений
скорых.

Как здесь долго живут цветы,
Как туманы белы низинные,
Холодны воды Истры глубинные,
Словно искры, летят листы.
Тонкий, призрачный контур берёз –
Гибкость линии Хокусая…
И под вечер хрустит, подсыхая,
Легкий наст кристаллических рос.

Сад весь омыт –
и спит.
Смех взвился ввысь –
и стих.
Месяца светлый лик
В тучах сквозных возник.
Чудится тонкий
звон,
Слышится мерный
всплеск…
То Фредерик Шопен –
полонез.

Море катит волны,
перисто взлетает,
Солнца шар огромный
ветер раздвигает
И скользящим бегом
по волнам несётся.
В пенистом стозвонье –
каватина солнцу!
Как в икринке
рыба,
В ночи
утро росное –
В радостном стозвонье
Музыка надзвездная.

Водопады, водопады!
Надо мной сомкнули горы
Свои руки,
плечи,
взгляды,
как укоры.
Это странное молчанье –
Как ни кличь – не слышно эхо,
Разрушается журчаньем –
Резвых речек смехом.
Это странно – я не скрою,
Но в столичной круговерти
Мне не чудилось порою,
Что есть сказки въявь, поверьте.
И не грезилось, что праздник
Двух стихий – воды и света –
Так чарующе прекрасен:
Горы мне открыли это.
Ниспадающие воды –
Песнопенье белой птицы,
Звезд сентябрьских хороводы
Будут в ночи зимней мниться.
И Чегемское ущелье –
Кубок сил кипучих, вечных –
Оглушит меня весельем
Водопадов быстротечных.

Поля все убраны в снопы –
Волос роскошных тугой узел –
И ветер золотистый вызрел,
В безмолвье предрассветном спит.
В пьянящем ветре доброта
В плодах запрятанного семени,
В звучанье рощи обосененной
Сентябрьских песен широта.

Вы промчались
с букетом осенним
На веселом велосипеде,
Ослепив
драгоценною зернью
Затухающих
песен
о лете.
Вы промчались –
нахлынуло детство:
Ароматы осенних цветов –
Георгинов и флоксов соседство –
Вдруг пронзили,
как вечности зов.

Крылья лебединые
по небу разверстаны,
Солнца клюв кровавый
утонул во ржи.
Лето затухает
спелыми колосьями,
Всплеском трав поблекших
вздыбленной межи.
И в душе тревожной
умолкают звуки –
Арфы сладкоструйной
замирает стон.
Мир наполнен терпкой
горечью разлуки,
В дальней церкви льется
предвечерний звон…