Светлана Левит - Эолова арфа

Волосы мои сухи,
Что осенние листья…
Вот-вот снег выпадет.
Щедрою рукой
быстро-быстро
Время минуты сыплет.

Какой прощальный день
нам осень подарила!
Умолкла песнь дождей –
волшебной арфы милость,
И бешеный орган
кружащих листьев смел
Все прежние мечты в пылающий костер.
И нового пути
я постигаю суть,
И в лабиринт надежд
готова заглянуть,
И снова все пройти,
не ведая успех,
Пытаясь полюбить,
понять,
услышать всех.

Чернея, дремлет лес печальный.
Поля в плену безмолвья безутешны.
Вдруг щебет птицы одинокой, ранней
Среди дерев раздался –
мир стал песней.
Юдоль земная с грустью отступила,
Забытых снов чарующая сила
Мгновенно все вокруг преобразила
И благодатным светом одарила.

Когда поля вдруг присмиреют,
И всплеск дождя раздастся внятный,
Мне слово каждое понятно,
Хоть в нем другие смыслы зреют.
Тогда, отринув все сомненья,
И с головой, как в бездну омута,
Уйду, без тени сожаленья,
В мир одиночества и холода.

В мир, такой голубой,
глаз не в силах поднять:
Ослепит, околдует сверканьем.
Прорезаем лыжню,
серебристую прядь
Предвесенних снегов рассекаем.
Перестук палок – свист…
Перезвон палок – вниз
Понеслись голубыми ручьями.
Лес притихший в ручьях,
И долина в ручьях,
Солнце ранней весны
поспевает за нами.
Расколдует ручьи –
потекут, зазвенят…
Развезёт – нет пейзажа
печальней,
А пока что февраль,
серебристая гладь,
Переливы ледышек хрустальных.

Полосатый лес
от теней и лыж
Замечтался весь –
что дома без крыш.
Хочет в синь врасти,
К солнцу тянется,
Словно луг цвести –
Весной мается.

Каждый день неповторим,
невозвратен.
Рассыпается февраль – кладезь пятен.
Легкий домик ледяной,
хрупкий, тонкий,
Подбежал к ногам моим
струйкой звонкой.
Струйка-струйка иль ручей
всё хохочет,
Набухают ветки – все в гроздьях почек.

Снег искрится и поет,
Драгоценным камнем
Чудится зеленый лед
В крохотной проталине.
Не хозяйка ли горы
Славно потрудилась,
Из далёка-далека
К милому спустилась.
Не затем, чтобы тропой
В колдовские горы
Увести его с собой
Всем родным на горе –
Расцвет и ть сияньем мир,
Одарить всех лаской
И украсить жизни пир
Предвесенней сказкой.

О, весна
какая ранняя!
О, весна
какая быстрая!
Мое сердце
не изранила,
Ожиданием
не выстудила.
Налетела
ураганная,
Закружила
вальсом Штрауса,
Отшумела
водопадная
И навек во мне осталася…

Стук глухой…
На дереве надломленном
Дятел длиннохвостый восседает.
Стонет дерево,
На солнце ощетинило
Высохшие ветки…
Рассветает.
Впечатления
утра
ленивые.

Сижу на камне я в долине
Среди осенних трав душистых
И жало чувства погрузила
В ковер пылающий цветов
и пестрых листьев.
И что-то теплое и детское наплыло,
И ранней осени чарующая сила
Вдруг исподволь меня преобразила…
И я уже не царь, а ровня
всему живущему на свете,
Я – безобидная коряга,
я – отдых бабочек, стрекоз,
я – вольный ветер.
Но не вернулось лишь ко мне
Святое бескорыстие природы.
Леса в багряной осени огне
И ниспадающие воды
Даруют всем землянам благодать
И радуют сердца красой бессмертной.
А мне не суждено предугадать
Трав прорастанье неприметное.

Печалясь, провожаю хоровод
Летящих журавлей, певцов природы,
Заигрываю вновь с лесным народом,
Выпрашиваю милости… и вот –
Какая-то пчела, как за цветком душистым,
За мною понеслась,
и веер золотистых
Летящих облаков сопровождал мой бег.
Я крикнула пчеле: «Я – человек!».
Проворная пчела погибель мне сулила,
Исчезла тождества пленительная сила.
Щека раздулась с муравьиный дом,
Сдержала слезы я с большим трудом…
Мечтала изменить свою я суть –
Охотника, губителя природы –
И радость понимания вернуть,
Прося прощенья за былые годы.
С трудом вернула я душе покой
Простого созерцателя природы,
И окружил меня веселый рой
Стрекоз и бабочек, водящих хороводы.
Простились мои детские грехи –
Вождя охотничьего племени –
И стали речи благостно тихи,
Не громогласны, как в былое время.
Надежда появилась у меня…
И осень с тихой щедростью пьянящею
Открыла снова радость бытия,
В туманность бесконечности летящую.