Рейчел Джойс - Золотой жук мисс Бенсон [litres]

Но в газетах ее продолжали описывать как некую сексуальную хищницу. По крайней мере тридцать джентльменов выступили с признанием, что имели с ней интимную связь. А через некоторое время появилась та знаменитая фотография, которую потом перепечатали чуть ли не все ежедневные и воскресные газеты. На этой фотографии Нэнси была запечатлена в весьма зазывной позе на диване, одетая в украшенную кружевными оборками открытую блузку; кроме блузки, на ней был только пояс с резинками, чулки и туфли на высоких каблуках. Никакой юбки не было и в помине. И она возлежала в провокационной «позе одалиски», подпирая одной рукой голову, но почему-то казалось, что шея ее мучительно напряжена, а улыбка намертво застыла на губах – видимо, ей все-таки было неловко сниматься полуодетой и она жалела, что на ней нет хотя бы юбки.

Совершенное Нэнси Коллетт преступление обсуждали без конца и с самых разных сторон. Говорили, что она была в отчаянии от физической немощи своего супруга, связанной с его ранениями, полученными во время войны, а потому удовольствия ради заводила многочисленных любовников. ( Интимное бритье в обществе убийцы – таков был один из газетных заголовков.) А в одну из ночей (точное число так и не было установлено) Нэнси Коллетт – согласно одним версиям, она была пьяна, согласно другим абсолютно трезва и хладнокровна, – поднялась в спальню и несколько раз ударила острым ножом своего спящего мужа. Она убила его, потому что сделать это ей было очень легко, а потом еще долго сидела рядом, наслаждаясь видом убитого, и лишь с наступлением дня решила сбежать.

По мнению большинства, Нэнси Коллетт была воплощением сорвавшейся с поводка страсти. Эта особа с презрением отвергала ограничения, которых требует цивилизованное общество, и шла на поводу у своих животных инстинктов. Однако британская публика не только возмущалась тем, что сделала Нэнси, но и восхищалась ею. Люди раскупали все газеты, где помещались материалы о ней. Многие приходили, чтобы посмотреть на тот дом, где она жила. Одна из ее соседок чуть ли не весь день проторчала на улице, вновь и вновь рассказывая любопытствующим, как первой наткнулась на мертвое тело Персиваля. При этом она размахивала кусками обоев, содранных ею на месте преступления.

Теперь заголовки газетных статей, посвященных Нэнси Коллетт, выглядели так:

Где находится Нэнси Коллетт?

Эта женщина должна быть повешена.

Самая разыскиваемая преступница Британии.

Ее, правда, видели в середине октября на борту лайнера «Орион», однако в списке пассажиров судна женщина по имени Нэнси Коллетт не значилась; не имелось и ни малейших свидетельств того, что таковая прибыла в Брисбен. Нэнси Коллетт попросту исчезла. И, возможно, существовала теперь под другим именем. Ключа к этой загадке пока никто не нашел.

Именно поэтому британские газеты обратили особое внимание на предполагаемую соучастницу Нэнси. На пресловутую «женщину без головы», о которой тоже было известно крайне мало. Она жила одна и двадцать лет преподавала в школе домоводство. В полиции имелись сведения, что она вроде бы занималась мелким воровством. Тут же в газетах появился материал под броским заголовком: Старая дева, двадцать лет преподававшая в школе домоводство, как одна из сторон мрачного любовного треугольника! За отсутствием фотографии руки у карикатуристов оказались развязаны, и на дворе у них наступил настоящий праздник.

Преступление, совершенное Нэнси Коллетт, стало крупным событием 1950 года, даже более крупным, чем дело Нормана Скиннера по кличке Скорняк. Настолько крупным, что о нем упомянули по радио сразу после рождественского выступления короля, сообщив, что «Скотланд Ярд непременно продолжит поиски Нэнси Коллетт и ее таинственной сообщницы».

Инид была не просто бледной – она была пепельного оттенка.

– Сколько времени обычно нужно британским газетам, чтобы добраться до Новой Каледонии? – спросила она у Марджери.

Они сидели у себя в бунгало, и Инид, как всегда, прижимала к уху свой приемник на батарейках – ей удалось наконец-то поймать сигнал. По случаю Рождества на голове у нее красовалась бумажная корона.

– Не знаю, Инид. Наверное, несколько месяцев.

На Рождество они устроили себе день отдыха и обменялись подарками – Инид подарила Марджери кусок розовой ткани для шейного платка, а Марджери подарила ей ананас. На обед они ели ямс, яйца и сладкие бананы, постаравшись, чтобы вблизи даже видно не было ни одной банки «Спама». После обеда Марджери стала накалывать те новые образцы, которые им удалось собрать за неделю, а вокруг нее толпились любопытные мальчишки из шанти-тауна. Остаток дня Марджери просто отдыхала, опустив ноги в ведро с водой и положив компресс на больной бедренный сустав. Собственно, ног своих она вообще больше не чувствовала. Но Инид так ничего и не сказала, хотя боль в бедре стала уже совершенно невыносимой, а ступни и щиколотки выглядели просто ужасно – сильно опухли и приобрели фиолетово-пурпурный оттенок. Марджери всерьез опасалась, что через укусы насекомых туда попала какая-то инфекция.