Это было жутко трогательно и потрясающе красиво. Я обошел Фаю сбоку, чтобы не мешали сиськи, и поцеловал в теплую щеку, по которой текла слеза.
Мы мило болтали еще полчаса втроем вместе с бедной родственницей, пока нас не позвали домой взрослые.
– Дети! Вы будете смеяться, как на вечере Райкина. Мы обо всем договорились, кроме того, где вы будете жить. Или Саша переезжает в Одессу, а отсюда – в Париж, или Одесса переезжает в задрипанную Москву и оттуда – туда.
На прощание Фая все-таки сделала мне подарок, втихаря дав телефон Софы. С родственниками решено было поговорить по отдельности. Не при всех. Слишком веселый получился сегодняшний вечер.
Мы шли по ночному прохладному бульвару под звездами красавицы Одессы, и чуть пьяный дядя рассказывал мне, как хорошо он договорился с Львом Марковичем и всей капеллой. Всю дорогу я упорно молчал, набирая силы сказать дяде что-то важное. И перед самым домом наконец выпалил, чуть перефразировав Фаю:
– Дядя Фима! Мне не нужны деньги, мне нужна любовь. И потом, что делать, если мне больше понравилась Софа?
Дядя помолчал, глубоко вдыхая пряный воздух «самого синего Черного моря», а затем, прижав мою голову к своей небритой щеке, сказал:
– Я хотел как лучше, мой мальчик… извини. Но то, шо тебе понравился этот «фурункулез» вместо Файкиной груди, меня удивляет. Поедешь в Париж – сложи ее в рюкзак: если девочку еще немного ощипать, она сойдет за бабушкину курицу, которую тебе дали в дорогу.
Через месяц Софа перевелась в московский медицинский. Мы решили, что в Москве нам будет легче видеться. И в самом деле, в одной квартире и в одной спальне видеться намного легче, чем когда живешь в разных городах.
…Два года назад отдельно от своего чемодана я прилетел по делам в Тель-Авив. Пожитки застряли где-то в Москве, и «Аэрофлот» божился, что доставит мне мои вещи сразу после Шаббата. Пока что я не мог ничего купить, потому что с вечера пятницы все было закрыто. Я так и жил, изнывая от жары в мятом костюме и жеваной рубашке «хамелеон», так как она с удивительной скоростью меняла белый цвет на черный, постепенно проходя через всю палитру.
В субботу после обеда около ресепшена я услышал какой-то едва знакомый хрипловатый голос. Красивая женщина ругалась с менеджером, требуя скидки для непонятной делегации, и одновременно она в упор рассматривала мои очки.
– Мог бы и позвонить один раз за сорок лет. А то мне надоело тут стоять в ожидании Саши Добровинского, моего друга юности.
После долгих лет в армии, врач-подполковник София Гольдберг сначала возглавила одно из отделений крупнейшего военного госпиталя, а потом практически и всю эту огромную больницу. Личная жизнь? Одна и не одна. Трое сыновей-красавцев: отцы и мужья в этой семье были явно лишними. «И Фая тоже здесь очень давно. У них с супругом классная кафешка-фалафельная около респектабельной улицы Дизенгоф. Скоро закончится Шаббат, и они тут же откроются. Пойдем?»
Фаечка прижала меня телом и скрытой за сиськами душой с такой радостью, как будто я вернулся перед ее кончиной с деньгами отдать старый долг. Она не очень изменилась, лишь тонкая талия исчезла, и бывшая невеста теперь вместо песочных часов смахивала на вертикально стоящую железнодорожную цистерну.
– Боже мой, Сашка, а я часто тебя вспоминаю, когда вижу твоего родственника по телевизору в России и читаю его рассказы в Tatler. Так ви чем-то с ним похожи, я тебе скажу за себя и свою семью.
Я посмотрел на себя в висящее напротив зеркало. Мятый в гармошку костюм, грязная бывшая белая рубашка и противная небритость. Было такое впечатление, что меня только что высморкал поднявшийся из забоя донецкий шахтер. Узнать во мне лощеного московского адвоката в бабочке, озарившего фалафельную своим присутствием, было непросто.
Между тем из-за стойки вышел худенький лысый очкарик и, застенчиво улыбаясь, протянул мне руку.
– Соломон… хотя вообще-то мне больше нравится Моня. А вы благородный человек. Вы тогда отказались от первой одесской красавицы и таких денег! И подарили мне главное счастье в жизни. Если бы Фаечка вышла за вас замуж, я проткнул бы себе сердце собственным смычком.
– Он проткнул бы себе сердце собственным смычком? Ему посмотрите! Моня, у тебя мания величия. Ты своим смычком можешь проткнуть другое место. И то теперь по большим праздникам. Между прочим, Шурлик, у нас шесть детей… Плюс сам Моня – можно сказать, семь…
– Саша, это такая радость, что вы пришли! И подождите, у меня для вас подарок. Я только сбегаю наверх, у нас там квартира.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу