– Моему бывшему несколько лет назад делали ректороманоскопию. Жаль, что не такой трубой. Было бы в самый раз, – заметила моя спутница.
Теперь уже я посмотрел на нее с интересом. Картина уехала куда-то вглубь аэропорта, и нам сразу полегчало. Оставалось проштемпелевать экспортные бумаги Sotheby’s для tax free, и мучения сегодняшнего дня подошли бы к концу.
Быстро пройдя службу безопасности и паспортный контроль, мы засеменили на таможню.
– А где товар? – cпросила женщина в таможенном окне. – Я не могу поставить вам печати, не видя товара.
Меня качнуло. Я представил, что мне сейчас надо вернуться к человеку с точкой, забрать трубу и переть ее через паспортный контроль и безопасность. В глазах один за другим двинулись кровавые мальчики. А хотелось хотя бы кровавых девочек. Однако в ситуацию опять втундилась Люба. Совершенно неожиданно для меня она заговорила на превосходном английском языке и довольно быстро, показав в бумагах размеры картины, а руками трубу, увела куда-то вглубь сварливую таможню. Они вернулись минут через десять со сделанными как надо бумагами.
– Какой у вас классный английский, Люба. Вы мне ничего не говорили на эту тему. А почему на суде вы не пользовались своими блестящими знаниями?
– Ну это совсем простой вопрос. Когда никто не знает, что ты говоришь на языке, у тебя в два раза больше времени для ответа. Ты понимаешь вопрос, а его потом еще зачем-то переводят.
– Это в такой паузе вы вспомнили про вокзал?
Улыбнувшись, Люба кивнула:
– Поговорим в самолете.
В этом рассказе меня поразило все. И ее обворожительная улыбка, и интеллект, и юмор.
– Нет, Александр Андреевич, я не клиническая идиотка. Я просто обиженная женщина, которой пришлось сыграть свою роль. А чтобы в нее вжиться, надо было попытаться обмануть лучшего адвоката страны. Вообще-то я закончила английскую спецшколу, потом мехмат МГУ, потом искусствоведческий и в конце концов вышла замуж за этого (вот тут уже точно) клинического идиота. Его биографию, вернее, карьеру тоже сделала я. Но на определенном этапе он возомнил себя финансовым гением и начал тупо воровать из кассы. Я предупреждала, что это плохо кончится, требовала прекратить, начались скандалы, и все пошло под откос. Остальное вы знаете. Ах да, насчет ячейки на вокзале Waterloo. Вы сами мне рассказывали, что английский суд не примет документы, найденные несанкционированным судом способом. Или что-то в этом духе. Я наняла серьезную команду израильтян, и они за два месяца вскрыли абсолютно все, что касается моего кретина. Все офшоры, все счета, все его траты на любовниц и поездки. Короче говоря, вывернули всю жизнь, о которой я не знала. Вы очень хорошо готовили процесс, все было классно, но нужен был еще один удар. И сделать его могла только я. Но без вас я бы не справилась. Вы должны были быть уверены, что я дура. Так легче защищать и быть защищенной. Я заложила документы в ячейку на вокзале, ввела код доступа из цифр даты рождения его молодой любовницы, а к остальному вы меня потрясающе подготовили. Вы сами видели, как та сторона попалась нам на удочку. Лицо судьи, пропитанное гневом к моему бывшему после истории с малолеткой (хорошо, хорошо, пусть это будет недоказуемо), не оставляет для меня сомнений: все найденные документы будут приобщены, и результат теперь для меня ясен.
Я так и долетел в Москву с открытым ртом.
Мы снова возвращались в цивилизацию.
Носильщик Петя, слегка офигевая, тащил эту цилиндрическую бандуру на таможню. Ребята в зеленом посмотрели на мои документы, на документы из аукционного дома, на мини-С-400 и попросили меня быстро сдристнуть от них на выход.
На улице носильщик окончательно вошел в ступор, увидев подъезжающий за нами Rolls-Royce Phantom. Хреновина с накрученным на нее холстом никогда бы не поместилась в мой автомобиль. Но русский ум на редкость изобретателен. Носильщик сгонял куда-то в подсобку и приволок оттуда большую катушку скотча. А еще минут через сорок в Москве появился интересный мастодонт. На крыше нового RR горделиво возлежал многострадальный плащ. Это был единственный предмет как у меня, так и у Любы, который мог максимально подойти в этих экстремальных условиях. На разложенный на крыше машины плащ мы общими усилиями водрузили С-400. Скотч замотали вокруг этой штуки, а ленту постоянно пропускали через кабину. Свернутое панно держалось превосходно.
Редкие прохожие Москвы в пять сорок пять утра оглядывались на Rolls-Royce c развевающимися мокрыми от английских луж рукавами и присобаченной к плащу на крыше здоровенной трубой, завернутой в пластик. Простой московский адвокат с простой русской клиенткой возвращались очень уставшие домой.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу