Александр Добровинский - Вы. Мы. Они. Истории из обычной необычной жизни

Еще через месяц, устав от суеты и стесняясь гостиниц, Николай снял шикарную квартиру и поселил туда студентку. Смущало, радовало и потрясало одно. Чего греха таить, несколько раз с друзьями, будучи на охоте, егеря, кроме кабанов, подгоняли в охотничье хозяйство высококачественных серн. Но даже с ними Николаю не было так хорошо, как с Лялей. Он улетал в космос и возвращаться с орбиты совершенно не хотел. Самому себе сексуальный гигант объяснял все простым и незамысловатым термином – Любовь. С большой буквы. Надо отдать должное, Ляля действительно была хороша. Причем вся. Я видел фото в телефоне. Во всех видах. Поверьте. Публиковать смысла нет. Цензор умрет. Так вот, влюбленный Николай стал жить на два дома, с тоской посматривая на боевую подругу Зинку, которой и присниться не могло, что вытворяют с ее мужем ночью. А иногда утром, днем и вечером. Дело шло к разводу и к окончанию пятого миллиона долларов издержек. Как ни странно, на перемене акта гражданского состояния никто не настаивал: Зинаида Григорьевна – потому что ничего не знала, Николай – потому что чуть побаивался разницы в двадцать пять лет и Ляля – непонятно почему. Ее аргументы были, в общем-то, логичны. Первый: их счастью не суждено сбыться из-за его работы. Люди из нехороших органов наговорят про нее кучу гадостей, все наврут, а он поверит. Главный пример? Что позволено Юпитеру, бычку – dem bolt. Второй: нужно будет все оставить старой калоше, которая, кстати, совсем не калоша, но в сравнении с моделью заметно проигрывала.

Третий: она для него игрушка и будет брошена через несколько лет. А пока придется отдать лучшие годы. Аргумент? Аргумент. Николай сходил с ума, не понимая, за что на него свалилось такое счастье. Ляля была потрясающе красива, умна, чрезвычайно сексуальна и совсем не алчна. Это же он сам хотел потратить на нее все деньги, она практически никогда ничего не просила. Мало того. Ради него она пошла на разрыв с родителями. Короче говоря, чем больше Ляля не хотела замуж, тем серьезнее Николая тянуло под венец. Бедные предки так переживали, что их единственная дочь бросила ровесника Ваню и начала жить со «стариком», что не выдержали и уехали с горя навсегда куда-то в Азию. По мнению несчастной Ляли, выход был один – надо обезопасить себя и набрать на всех коллег компромат. Это раз. Тогда если кто и пикнет, то быстро замолчит. Договориться с калошей заранее, сделав две вещи: брачный контракт и страховку. Это два. Ну и наконец стать министром. Не главное, потому что любить она его будет любого, хоть замминистра, хоть министра, и даже премьера, но все-таки это – это три.

Если первый и третий пункты еще как-то укладывались в сумасшедшую любовь и секс, то второй выпадал начисто. Коле собирать компромат для какой-то мнимой безопасности совершенно не хотелось. Ситуация начала напоминать революционную, прямо как из учебника истории про КПСС: верхи не могут, низы не хотят. Впрочем, все зависело от позы и настроения. Иногда верхи не хотели, а низы, ясное дело, могли, но с неохотой. В конечном итоге политик начал потихоньку сдаваться. Он сделал брачный контракт, застраховался сам в пользу Ляли, будучи совершенно ошарашенным, что она до этого застраховалась в пользу его самого, как только он купил ей Bentley, но продолжал отнекиваться от компромата. За такое непослушание его отлучили от постели, и он потихоньку сходил с ума. Но политика учит хитрости, и, однажды сдавшись, замминистра принес домой пять флешек, показал их Ляле и на всякий пожарный зашептал в ухо: «Здесь все и на всех. Кладу в сейф. Кроме тебя, никто не знает».

Понятно, что на флешках ничего не было. Старшинов, безусловно, сошел с ума от любви, но не до степени самоубийства.

Эта ночь стала главной в его жизни. Он открыл себя и открылся сам.

Пару дней спустя люди с чистыми руками и горячим сердцем, курирующие его министерство, вызвали Николая Петровича на разговор. Он не верил ни одному их слову: ни о том, что прошлое Ольги совсем иное, чем он думает, ни о том, что родители никуда не уезжали, а как жили в Красноярске, так и живут. И уже полным враньем звучало то, что параллельно Коле есть еще Петя. И Толя.

Этих врунов в погонах знала Зина, и не было никаких сомнений в том, кто и зачем их попросил наговорить на бедную Лялю. Ведь она предупреждала, что на нее будут гнать враги их счастья!

А через две недели после той самой закладки в сейф в их домашнем гнездышке произошло то, что не должно было произойти никогда. Квартиру, которую снимали голубки, ограбили. Николай в это время был где-то в глубинной командировке, а Ляля осталась ночевать у подруги на даче. Здоровенный сейф был взят, практически как Карфаген – автогеном. Исчезли деньги (много, но это дело наживное) и все флешки. Шубы и цацки остались на месте. Старшинов срочно вернулся из командировки и застал рыдающую Лялю. «Страшно себе представить, если бы я была в этот момент дома. Они бы меня убили, – причитала девушка. – Я не хочу здесь сегодня ночевать. Поедем на квартиру к родителям».