Владимир Паперный - Архив Шульца [litres]

Женщина из Москомархитектуры продолжает что-то говорить.

– Извините, – перебивает Шуша, – тут очень плохая связь. Я не расслышал.

– Я говорю, что с нами работает одна аспирантка из МАРХИ. Она писала диплом про ваши проекты. Просила меня узнать, может ли она вам написать, – ей нужно передать вам какую-то книгу…

– Да пусть напишет, что за церемонии, я не Фрэнк Гери [71] Гери Фрэнк ( Frank Gehry ; р. 1929) – знаменитый американский архитектор, чей стиль иногда называют “деконструктивизмом”. .

Верно, он даже сможет поехать в Баковку? Пойти через лес… но к кому? Никого в живых не осталось. Увидеть старых друзей? Почти все живы, но о чем он может с ними говорить? И откуда эта аспирантка знает его проекты?

Снова звонит телефон.

– Мистер Шульц? Это Джеффри снизу. Вам тут посылка. Спускаться не надо, Боб поднимет ее к вам на тележке, она тяжелая.

Через несколько минут стук в дверь.

– Куда ее ставить? – спрашивает улыбающийся Боб с тележкой, на которой стоит огромная разваливающаяся картонная коробка.

– Прислали по почте? – спрашивает Шуша.

– Вроде нет. Как она попала в вестибюль, ни я, ни Джеффри не заметили.

– Ставь прямо тут, – говорит Шуша. – Я разберусь.

– Yes sir!

Шуша нащупал в кармане доллар и сунул его Бобу.

– Thank you sir! – сказал Боб и вышел.

Шуша принес длинный кухонный нож, сел на пол рядом с коробкой и начал вскрытие. Из коробки донесся слабый запах плесени.

Опять звонит телефон. Загадочный код, 233.

– Hello?

Знакомый, чуть хрипловатый голос:

– Ты помнишь, что у нас с тобой был сын? Что ты скажешь ему, когда вы встретитесь там?

– Рикки?

– Ты же знаешь, что души не умирают, даже души нерожденных младенцев. Что ты скажешь ему?

– Не знаю. А ты?

– Я просила прощения у Бога. Буду просить у сына. За некрещеных младенцев можно ставить свечку. За тебя я тоже молюсь. И за сестру твою, чтобы Бог простил ей ее прегрешения…

– Какие у нее могли быть прегрешения?

– Ты же знаешь, что самоубийство – такой же грех, как и убийство, ибо “тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не принадлежите самим себе, ибо вы куплены дорогою ценою…”

Рикки продолжает говорить, а он, не выпуская из одной руки телефона, а из другой шкатулки, идет в ванную, потом медленно, по одной, бросает бело-розовые таблетки в унитаз, спускает воду и внимательно смотрит, как они, кружась, исчезают в пучине.

Рикки все еще говорит…

Он идет по Баковскому лесу. Начало лета. Температура, влажность, запах хвои, неровности тропинки, особенно когда наступаешь на переплетение сосновых корней, сизый цвет покосившегося забора, посвистывающие голоса дроздов, солнечные лучи, проникающие сквозь сосновые и березовые ветки, рисующие на траве импрессионистские пятна, – все это создает ощущение счастья, которого он не испытывал много лет. Навстречу по тропинке идет улыбающийся молодой отец в голубой тенниске и пыльных сандалиях.

– Давай, как у Чехова, – весело говорит отец. – “Здравствуй, отец, здравствуй, сын” – и разошлись.

Он проходит мимо. Шуша бежит за ним:

– Стой! Мне надо спросить. Остановись!

Отец поворачивается и с интересом смотрит на Шушу.

– Я всю жизнь собирался спросить тебя, – говорит Шуша. – Помнишь, ты привез на дачу волейбольный мяч?

Отец смотрит на него с недоумением.

– Мне было пять или шесть, – продолжает Шуша, – ты приехал на дачу и привез мяч. Мы с Диной стали играть с ним на площадке. Мяч куда-то закатился. Мы с тобой пошли его искать. Потом ты вдруг сказал, чтоб я быстро шел домой. Я пошел и стал смотреть через окно террасы. Ты нашел мяч, увидел меня в окне и сердито закричал: “Что ты там делаешь, иди быстро в комнату”. Почему ты тогда рассердился?

Отец внимательно слушает.

– Ничего этого не было, – говорит он мягко. – И никогда не будет. Пойдем.

Он кладет руку Шуше на плечо. Они идут по тропинке через лес. На небольшой полянке освещенная майским солнцем стоит молодая красивая мама. На ней его любимое темно-зеленое платье с желтыми листьями, коса уложена вокруг головы.

– Мама! Мама! Идем с нами!

Они шагают по тропинке втроем…

Теперь Даня, Валя, Джей и Шуша идут пешком с дачи на станцию “Баковка”. У всех в руках тяжелые сумки, а Шуша тащит огромный чемодан с одеждой. Всю последнюю неделю Валя бегала по магазинам, покупая одежду для Джей. Ей уже девять, там, на рижском взморье, будут дети известных людей, надо быть на уровне. Сама Джей не понимает, зачем надо было тратить столько времени и денег на какие- то тряпки, но раз мама хочет, ладно. Ей все равно.