Сергей Авилов - В.Н.Л. (Вера. Надежда. Любовь)

Вернувшись на работу около четырёх, я оставил в коридоре проклятую телегу и тихонечко, не привлекая внимания, вынырнул вон. Пусть! У нас есть дела поважнее!

«Светозар» я нашёл сразу. Вообще мне непонятно, зачем долго и занудно объяснять схему проезда, когда есть адрес! Упражнения для идиотов. Замечательным было то, что «Светозар» находился в таком же примерно подвале, что и моя знаменитая газета.

Я нажал кнопку звонка. Подождав немного, железная дверь приоткрылась. Швейцаром подрабатывал здесь сам Югин.

– О, Сергей! – мягкая рука сунулась ко мне через порог. – Проходи…

Мы как-то незаметно и в одностороннем порядке перешли на «ты».

Потолки светозаровского коридора были мне не по росту. К тому же на потолке были проложены коммуникации с влажными, в капельках пота, трубами.

Он провёл меня под трубами, открыл одну из дверей. За дверью, уже с потолком нормальным, была отделанная комнатка, холодно освещённая экраном монитора. За монитором сидела маленькая женщина средних бед – не молодая, но и не старая. И как-то некрасивая в меру.

– Юля, это Сергей Степнов.

– Угу, – кивнула она, – насчет макета, – сказала себе.

– Ну, Сергей, вы тут с Юлией разбирайтесь, а потом зайдёшь ко мне…

Я сел. Юлия резкими движениями мышки то удлиняла, то уменьшала какие-то прямоугольники на экране.

– Сейчас…

– Да я не тороплюсь.

– Давайте, – наконец оторвалась она от синего свечения.

– Что?

– Дискету!

Я достал из внутреннего кармана пластмассовый квадратик со словами. Потом конверт с разменянными деньгами.

Она вставила дискету в узкую щель компьютера. Внутри него раздался скрежет.

– Текст есть, – сказала она, опять щёлкая мышкой с профессиональной быстротой, отчего то мои слова на экране приобретали разные шрифты, то уменьшались или увеличивались размеры страничек. – Текст есть, теперь обложка. А название?

Этот вопрос поставил меня в неожиданный тупик. Для собственной книжки названия у меня не было. Книга была как взрослая собака без имени…

Я быстро стал перебирать названия своих рассказов, как перебирают пальцами быстрые медсёстры карточки учёта в регистратуре поликлиники.

«Жил был он», «Судьба барабанщика», «Обычные встречи»… Пусть будут «Обычные встречи». Так и сказал.

– Вы уверены? – почему-то ей казалось, что это не лучший вариант.

«Пусть, – думал я. – Пусть будут…»

Это было… как рожать впопыхах. Или как подписывать приговор между делом.

Потом мы долго ковырялись с обложкой. Мне хотелось видеть на картинке поражённый омелой тополь. Фон мне виделся чёрным. Моя тогдашняя безвкусица привела Юлию в замешательство.

– Насколько я знаю, – заметила она, – омела – паразит?

– Да, – подтвердил я.

– Может, и книжку так назовём? – хохотнула она, а я глупо обозлился. Деньги-то платил я, хотя и заказывал музыку впервые.

Серый фон она всё-таки отстояла.

Серый и вправду был предпочтительнее!

Решив наконец все вопросы, я пошёл к Югину. Его кабинет находился в конце коридора.

На себя Югин денег не жалел. Или на него не жалело вышестоящее начальство? Уютные бежевые обои, стол красного сукна с множеством ящиков, дорогой письменный прибор.

Я сел.

– Так… Денежку? – как бы невзначай произнёс он, зная ведь, что вошёл я расплатиться.

Я достал конверт.

К его холёным ручкам шли большие деньги! Хотя большими мои деньги были только в моих руках.

Он медленно пересчитал купюры, положил их в стол.

– Ну вот, недельки через три…

– А договор? – неуверенно спросил я.

– Подпишем, конечно! – заверил он меня. И встал, направляясь к вешалке, где висело его изящное бежевое пальто. – Я побежал… Позвони мне недельки через две… После праздников.

Мне было нечего сказать, хотя вопросов накопилась уйма. Начиная с того, что деньги я ему отдал безо всяких подписей и документов.

– Договорились, – пробормотал я. – До свидания…

– Пока, – бросил он мне, кутаясь в шарф.

Пятясь, я вышел на улицу. Я всё ожидал, что он скажет: «Подожди, я ведь забыл…» Нет, не сказал. А с другой стороны – он всё-таки известная личность, чтобы рисковать своей репутацией… Да!

Я вернулся домой. в пустую комнату. Паша уехал на «репу», что было видно по отсутствующей на месте его гитаре. Следов алкоголя тоже замечено не было. Правда, не выкинутая, под столом стояла пустая «массандровская» бутыль…

Всё, что мне оставалось, – ждать. Три недели – до звонка Югину, неделю – до прихода краснодарских денег. Я надеялся отдать с них половину занятой у Артёма суммы. Три дня – до Первого мая. Дня, когда мы с Олей сможем остаться наедине… А, ещё и до первой за неделю зарплаты оставалась пара дней. Влад пообещал выплатить эту сумму до праздников. «Чтобы был не только хлебушек, но и маслице к празднику»! Его слова граничили с издевательством…