Сергей Авилов - В.Н.Л. (Вера. Надежда. Любовь)

– Донкихоты… – проговорил я, успокаиваясь.

Ободрённый успехом Супрун подался ко мне. Паша остановил его жестом.

– Да его просто надо вывести отсюда! – продолжал Слава. Ноты в его голосе были трусливо-высокими.

Я поднялся. Потрогал пальцами разбитую губу. Отряхнул волосы от насыпавшейся в них земли. Вообще-то хорошо! Обычно, если земля на тебя сыпется сверху, отряхиваться уже незачем!

– Завтра я вещи заберу! – спокойно сказал я Паше. – А ключи – на тумбочке оставлю… Я тебе ничего не должен? – добавил я с презрением. Он-то мне – ещё две недели!

– Нет… – пробормотал Паша. До него, кажется, начало что-то доходить… По поводу справедливости случившегося выше.

– Таня, – обратился я к притихшей зачинщице, – зря ты так… А меня извини – я случайно. Не хотел я!

Супрун, словно бы ограждая девушку от моих слов, встал между нами, попытался её приобнять…

– Да убери ты свои руки! – вдруг взорвалась она. Вскочила, стряхивая бесценную супруновскую длань со своего плеча, и направилась в коридор.

– Съели… – устало заключил я и направился за нею.

Уходили мы порознь. Она – торопливо одеваясь, что-то несущественное опрокидывая, рывком сдирая с вешалки лёгкую куртку, хлопая дверью. Я – скорее вяло. Куда я пойду, я не знал. Знал я только, что это не будет местом, где можно зализать раны. Если же не зализать – разбередить! Посередине я не умею.

Я не умею много чего, думал я, спускаясь по лестнице. Я не умею жить спокойно и влюбляться взаимно. Я не умею быть скромным, когда надо быть скромным и лёгким, когда… Да что там! Почему-то мне всё время достаются, одно за другим, поражения. Но тогда не я ли сам виноват во всём этом? Я намеренно создал хаос в своей жизни! Чего же я ожидал?

Татьяна ждала меня внизу! Это было даже не сюрпризом, потому как какой же сюрприз в том, что какая-то часть жителей Петербурга до сих пор существует по Достоевскому? Тем более таких, как Татьяна…

К моему удивлению, она всхлипывала.

– Ну что? – пройти мимо неё возможности не было.

– Извини, – она пошмыгала носом. Тушь с её ресниц стекала по щекам грязными серыми дорожками.

– Да ладно… – миролюбиво ответил я.

– На, вытри, – указав глазами на разбитую губу, она достала из сумочки бумажный платок, протянула мне.

– Спасибо…

– Ты куда сейчас?

– Я не знаю.

Сквозь слёзы прорвался смешок:

– И я не знаю… Пойдём выпьем куда-нибудь? Деньги есть.

– Тебе уже хватит.

– Не учи меня жить…

– И не пытаюсь, – я вдруг вспомнил, что Татьянины проблемы для меня сейчас – это слишком. Будь она хоть трижды привлекательна и хороша собой, но на сегодня мне хватит.

– Не пойдёшь?

– Нет! – я стоял на своём.

– Ну тогда хоть проводи меня, а?

Оказалось, что жила Татьяна довольно близко. Минут двадцать пешком для такого огромного города – всего ничего.

– Какая чудесная ночь! – восхищалась Татьяна довольно театрально, хотя и была права. После нашего насквозь прокуренного логова любая ночь покажется чудесной. Театральности же ей, наверное, не хватало на работе. Работающая в театре Ольга оставляла свою театральность за кулисами, как ненужные декорации.

Я шёл с ней рядом, вяло соглашаясь с её восторгами. Мне хотелось спать.

– Давай купим пива? – очарование ночи в ней было неотделимо от алкогольного очарования.

– Я не хочу.

– А я куплю, – и она ускорила шаги в сторону светящейся ночной лавки. Я даже не стал её догонять. Потом ждал её на улице, глядя сквозь стекло, как Татьяна расплачивается. Потом с неприязнью глядя, как она открывает…

Глотнув пива, Татьяна ещё больше расчувствовалась.

– А ты дурак, Степнов! Хоть и не дурак. Ты что, думаешь, я свою сестру под каждого встречного подкладываю?

– Я так не думаю…

– Она в тебя влюбилась. Я Верку такой никогда не видела. Аж похорошела!

– Тань… – я помолчал, подбирая слова. – Мне неприятно об этом.

– Хы! – она отняла губы от бутылки. – И она говорит «не лезь»! Ты бы хоть ей позвонил!

– Зачем?

– Да… – она призадумалась. Сделала бы она это немного раньше – там, у Паши.

– Я уезжаю, – наконец вымолвил я после долгих раздумий. Озвученное желание превращалось в подобие факта.

– Куда? – дурацкий вопрос.

– Домой, – я вдруг почувствовал, как срывается голос. Не ожидал.

– Домой? – переспросила она. А я вдруг разоткровенничался:

– Не получилось у меня, Тань… Из М-ска идея попасть в Питер казалась замечательной… А вышло всё вот как. Меня сегодня с работы попёрли.