Сергей Авилов - В.Н.Л. (Вера. Надежда. Любовь)

Я открыл дверь в комнату. Ага! У Паши гостили Супрун с Татьяной. Пришли причём недавно. На столе гостила только что начатая бутылка вина. Девственная вторая примостилась рядом.

Зная, что будет так, я, наверное, погулял бы подольше… Посидел бы ещё где-нибудь, смакуя мечты и отплёвываясь от реальности. Отступать, однако, было некуда, и я произнёс:

– Привет…

– Здорово… – развязно ответил Супрун. Паша промолчал. Татьяна посмотрела на меня из-под шапки волос. Потом официально выдавила:

– Привет, Сергей.

– …Ну и короче, – продолжил Слава прерванный с моим приходом монолог, – они притащили на выступление отбойный молоток… И врубили его на весь зал!

– В комбик? – пошутил Паша.

– Не важно… Вот это был полный панк. Народ повалил из зала… Полный сюр!

– А ты? – вставила Татьяна.

– Я? Я нет… Такой сюр!

Понятно! Если не умеем играть – пользуем отбойный молоток! Сойдёт за панк… Или за сюр?

Я чувствовал себя не к месту. За стол, что показательно, меня никто не приглашал… Ладно Супрун. Симпатий в мой адрес от него я и не ожидал. От Паши – тем более. Но ведь Татьяна всегда была на моей стороне. Я, признаться, думал, что ей приятен.

Супрун разлил в чашки вино. Порожняя бутылка отправилась под стол, встретившись там с какой-то подругой, нежно звякнула. Значит, всё-таки сидят уже какое-то время…

В такую ситуацию я попал впервые. Мне просто некуда было себя деть. Разве что под рассказы Супруна почитать в уголке…

Они выпили! Потом скопом закурили, стряхивая пепел в блюдечко. И молчали! Молчали, потому что думали обо мне!

– Сергей! – наконец прервала эту неприятную паузу Татьяна. И тут я подумал, что они ждали меня! Может быть, подсознательно, хотя Татьяна наверняка шла сюда именно за этим!

Я повернулся к ней.

– С Веркой-то некрасиво получилось, а? – она с вызовом сощурила на меня тёмные глаза.

– Почему? – занял я неловкую оборону.

– Я думала, она тебе нравится! – наступала Татьяна, распалённая ещё и моим несогласием.

– Она мне нравится! – подтвердил я. Тем более что и не лгал.

– И ты… – она надула щёки и сделала это так нелепо, что я усмехнулся.

– А что ты хотела? – спросил я издевательски. – Ты хотела сестру пристроить? Тебе показалось, что я для этого гожусь?

Это был алкоголь. В нормальном состоянии я бы этого никогда не сказал.

Супрун и Паша проморгали секунду. Зачарованные спором, не уследили за Татьяной всего чуть-чуть…

Она поднялась из-за стола. Не поднялась даже – прыгнула. Неловко замахнулась обеими руками и влепила мне подряд две, слева и справа, пощечины. И если первая пришлась аккуратно в мякоть щеки, вторая удалась хуже. Татьянины ногти прошлись по скуле, оцарапав кожу.

Я не знаю, как это получилось… Алкоголь или чувство несправедливости оказались на первом плане. Скорее всего – и то и другое.

Я неожиданно для себя выбросил правую руку и тыльной стороной ладони ткнул Татьяну в лицо. Больно ей не было – это был охлаждающий удар. Но всё дальнейшее можно было предположить с большой долей вероятности.

– Ах ты… – бросился на меня со своего места Паша.

Я сделал несколько шагов к окну, наблюдая ещё и за Супруном. Мы были разделены столом, и Супрун не мог броситься на меня так сразу. Но он тоже, опрокидывая полную бутылку, бросился помогать Паше.

С ними двоими мне было не справиться, хотя по отдельности только Паша представлял для меня какую-то опасность.

Отступать было больше некуда. Я искал глазами, чем я мог бы себя защитить.

Всё это продолжалось долю секунды.

Паша бросился на меня с кулаками, прикрыв по-боксёрски голову.

– Руки коротки… – прокомментировал я с ухмылкой, скользнув кулаком по его челюсти. Супрун неловко мялся рядом. А меня охватил отчаянный азарт. Когда Паша разбил мне губу, ухмыляться стало больнее.

Загремела посуда. Мы с Пашей лежали на полу, нанося друг другу несильные – некуда было размахнуться – удары. Супрун, а это именно он сбил меня с ног, пытался поймать мои руки. Сверху на меня посыпалось что-то мягкое. «Земля! – догадался я. – Земля из-под помидоров!»

Когда они меня поприжали, я хохотал. Сделать большего они не могли. Не бить же меня, лежащего и обездвиженного.

– Отпусти его, – посоветовал Супрун.

Паша перекинул через меня ногу, встал. На его руке проступила кровь.

«Моя», – подумал я отвлечённо, не прекращая смеха.

– Да это истерика, – убеждённо проговорил Супрун. Тем самым говоря, что ничего, мол, страшного…