Самуил Ходоров - Русский акцент

– Простите меня, господин инспектор! Вы справедливо наказали меня штрафом за превышение скорости. Но почему такая же участь не постигла эту дамочку, которая ехала с гораздо большей скоростью, чем я. Может быть, потому, что она известная певица. Но, мне кажется, что закон для всех один.

Полицейский внимательно взглянул на Бориса и, уловив решительный настрой в его глазах, разорвал недооформленную квитанцию, не преминув заметить при этом:

– Счастливого пути! Надеюсь, что это ваше последнее нарушение.

На это напутствие Борис возражать не стал. Он быстро сел в машину и поехал в сторону дома, который находился всего в километре от места благополучно закончившегося происшествия.

На поверку оказалось, что полицейский зря надеялся, что Борис нарушает правила последний раз. Правда, он как бы и не совсем их нарушил, но полицейский протокол зафиксировал обратное. Дело происходило почти на том же месте, что и в прошлый раз. При въезде в Ашдод надо было миновать железнодорожный переезд. Когда машина проезжала открытый автоматический шлагбаум, Борис взглянул в зеркало, чисто механически отметив, что вслед за ним промчались ещё, как минимум, 5-6 автомобилей. После спуска с моста машину остановил полицейский инспектор. Усатый, выходец из солнечного Марокко, полицейский тут же обвинил его в том, что он пересёк железнодорожные пути, когда шлагбаум уже закрывался. Борис, ни слова, ни говоря, указал инспектору на до сих пор открытый шлагбаум. Полицейский, не обращая внимания на реплику Бориса, спросил:

– Похоже, что вы приехали в Израиль с Украины?

– Вообще-то, я приехал из России, – отрывисто ответил Борис, – но какое это, в данном случае, имеет значение?

– Из России, говорите, – ухмыльнулся полицейский, – так это ещё хуже. Давайте ваши права.

Борис не стал выяснять, почему с России это ещё хуже, чем с Украины, а лишь потребовал объяснить, почему полицейский обвиняет его в нарушении, когда шлагбаум до сих пор открыт и никаким поездом даже не пахнет.

– Поезд уже прошёл, – отмахнулся от него инспектор, – вы просто не заметили, совершив грубейшее нарушение правил, и поэтому я забираю у вас права.

Что было делать Борису? Оспаривать свою правоту перед несправедливым полицейским, который в данном случае являлся представителем власти и, похоже, любил выходцев из России ничуть не больше, чем собаки обожают кошек. Свидетелей вопиющего пристрастия инспектора у него не было. Единственное, что догадался сделать Борис, незамедлительно сфотографировать камерой своего смартфона место, где его остановили. Понятно, что автоматически было зафиксировано и время. Впоследствии адвокат Бориса предъявит на суде фото с указанием времени пересечения переезда, после чего окажется, что в получасовом диапазоне поезда этот переезд вообще не пересекают. Суд будет выигран. Однако, до суда надо было ещё дожить, он должен был состояться чуть ли не через год. Для Бориса прожить год без машины было катастрофой. Надо было ездить на работу в Тель-Авив, на работе надо было разъезжать по весям Израиля с целью контроля своих работников, кроме того следовало добираться и до двух университетов и колледжа, где он преподавал. Совершать это всё на общественном транспорте было просто нереальным.

Оказалось, что возможен вариант возвращения прав до суда. Для этого надо было подать прошение, что Борис незамедлительно и сделал. Через неделю состоялся промежуточный суд, который рассматривал возможность вернуть проштрафившемуся права до основного суда. Когда Борис в назначенный день переступил зал правосудия, у него потемнело в глазах. Там сидели не менее пяти-шести десятков человек, и все они были вызваны по одному и тому же вопросу: возвращению прав до суда. Намётанным глазом Борис тут же определил, что практически все приглашённые в зал суда являлись выходцами из бывшего СССР. Практически у всех права были отобраны за вождение автотранспорта в нетрезвом состоянии и никому из них, судья, симпатичная женщина средних лет, права не вернула. Борис понял, что в ближайший год вероятность управлять своим автомобилем неуклонно приближается к нулю.

Рядом с ним сидел тучный лысый, с пивным брюшком, багровым лицом и красным носом, мужчина. От него и сейчас попахивало чем-то алкогольным. Когда судья спросила его, как он, будучи вдребезги пьяным, соизволил сеть за руль, он ответил:

– Госпожа судья! За свою 40-летнюю жизнь я ни разу не пробовал, ни водки, ни коньяка, ни даже пива.