Анастасия Писарева - О чем молчит Биг-Бен

C понедельника начинается новая жизнь без Ксавье.

После него не остается ничего.

Ничегошеньки.

До свидания, Ксавье.

Поминай как звали.

Как будто и не было тебя.

Недели полторы спустя мы с Кейтлин пьем кофе на кухне. Теперь она вместо Ксавье — менеджер по внедрению проекта. Вечно спокойная и собранная, впервые она кажется слегка растерянной.

— Ты знаешь, ничего нет, никаких данных и заметок… — задумчиво говорит она, — даже плана внедрения нет. Вместо него какая-то отписка. Не могу поверить, что весь год мы внедряем такой сложный проект с этой филькиной грамотой.

Ксавье так и не написал никаких заметок. Я попиваю кофе и жду, что будет дальше: интересно, теперь кто-нибудь вспомнит мои слова, увидит, что половина его работы — не более чем пыль в глаза.

Впоследствии вскрываются факты «успешных» договоренностей, заключенных Ксавье с клиентом. Даже Марк хмурится и сдержанно говорит: «Надо ему написать, чтобы он точно разъяснил, в чем дело». Но Ксавье уже далеко. Вне пределов досягаемости. Его больше нет. Он блистает и молотит языком где-то в другом месте.

— Тебе не нравится Ксавье, — посмеивается надо мной Лешек, когда я рассказываю ему и Дине про план по внедрению, точнее, про его отсутствие.

Я смотрю на подмигивающего мне Лешека.

Мне не нравится Ксавье?

Вообще-то, я от него в восторге. Он великолепен. А его мозг феноменален. Ассоциативные ряды и быстрота, с которой он их создает и отслеживает, доставляют мне поистине эстетическое удовольствие. Эмоциональная и интеллектуальная гибкость, с которой он подходит ко всему, чем занимается, позволяет ему стремительно достигать задуманного. По мне, так это очень круто. Он один из лучших.

Но я думаю о другом. Та же гибкость, практически ничем не ограниченная и не сдерживаемая, выливается в феноменальную беспринципность. И она словно исключает значимость любых других людей вокруг, кроме него самого. Относительно значимыми могут быть только те, кто как-то способствует достижению его целей. Люди в его картине мира словно не существуют сами по себе.

Я не знаю, куда его дальше занесет жизнь. Я не сомневаюсь, что он будет успешен и галопом пронесется по карьерной лестнице, преодолевая преграды во всем, что можно измерить, потрогать, пощупать, оценить в деньгах. Я также уверена, что однажды он упрется в тупик, столкнется с чем-то, что не будет подчиняться его навыкам, уловкам и не падет перед быстротой его ассоциативного ряда. Не знаю, что сделает он тогда. Может, это его горизонт, за который он не сможет выйти. Он пожмет плечами, откинет непонятное и запредельное как некую бессмыслицу и удовлетворится тем уровнем, на котором он всегда и во всем успешен. Но, может, он захочет шагнуть дальше, и тогда ему придется узнать, что есть вещи, в которых он совершенно ничего не умеет и не понимает. Они не определяются ни гибкостью, ни быстротой реакции, ни умением приспособиться. Они могут быть жесткими и бескомпромиссными, мимо них нельзя проболтать себе дорожку языком. Это что-то из разряда странного и далекого от многих, кого засосало в рутину города и корпоративного сектора. Что-то неназванное, что всегда стучится к каждому изнутри, откуда-то из глубины…

Когда-нибудь то, от чего он упорно и успешно бежит на высокой скорости, настигнет его. Что произойдет тогда? Я бы хотела на это посмотреть.

Для некоторых пара пустяков сказать или сделать нечто такое, что для других совершенно неприемлемо. Соврать, например. Что означает сказать явную и очевидную неправду. Или сказать одно, а потом — в другой обстановке или перед лицом других людей и обстоятельств — что-то противоположное. Или бесконечно нести околесицу, повторяя ее по десятому кругу. Масса проявлений чего-то неприемлемого.

В конторе это негласно одобряемая норма поведения. Она ведет к успеху и быстрому карьерному росту. Тереза такая. Рика. Ксавье. Марк. Чтобы быть в обойме, надо подстраиваться, участвовать в игре. Этим так или иначе занимаются почти все. Никто не хочет драмы, никто не хочет битвы, противостояния. Зачем? Лучше сохранять видимость доброжелательных отношений и страдать молча, тихо, потому что все равно ничего не изменить. Кейтлин в последнее время играет в подружку Терезы, приносит ей кофе, смеется над ее шутками, поддакивает и занимает ее сторону в спорных моментах. Том молчит, смотрит в компьютер и иногда — мне в глаза. Рика улыбается. Эдна — как всегда, африканская жрица. Ничто не может ее поколебать: она уверенна и спокойна. Дейв соглашается со всем, использует необходимый минимум слов и рисует звездочки на краю презентации. Марк кивает с сосредоточенным видом и на все говорит: «Молодцы! Отличная работа». Все сохраняют хорошую мину и максимально избегают любого прямого и явного конфликта.