Анастасия Писарева - О чем молчит Биг-Бен

…Вечером Арун тише воды, ниже травы. Я не вспоминаю про утро. Он говорит, что ему пришлось умываться ледяной водой — она не успела нагреться с вечера, несмотря на хитрость с таймером. Голос его ровный и невыразительный, словно утренний всплеск вытянул из него все силы и эмоции. Он совершенно покорен судьбе. Мы сидим с ним в гостиной — нечастый случай совместного ужина — и к десерту решаем подавать заявление о расторжении контракта.

Эмма — наш злой гений — совсем не удивлена, отвечает только: «Ок, спасибо за информацию». Я начинаю подозревать, что они специально подвели нас к этому шагу. Фактически вынудили съехать. Зачем? Ну как же: мы выбили из них большую скидку, а потом еще начали предъявлять требования. С другой стороны, они стрясли с нас двести фунтов комиссии, включая проверку рекомендаций, плюс взяли за инвентаризацию перед въездом. Сейчас спрос повыше, им не составит труда сдать квартиру подороже, к тому же они снова снимут с нас двести фунтов за выписку и еще двести фунтов с новых арендаторов. Все просчитано, и они никогда не в накладе, особенно с двумя наивными и мало понимающими местные особенности иностранцами.

Эдна подходит к нашему отсеку.

— Пойдемте проводим Ранд!

Я не знаю, кто такой Ранд и куда мы его провожаем.

Ранд оказывается пакистанской девушкой, всегда завернутой в мусульманский платок, со всех сторон надежно укутывающий голову. Платки у нее очень красивые — яркие, разноцветные. Мы всегда здороваемся. Она занимается внедрением проекта под руководством Ксавье. Я с ней совсем не соприкасаюсь, но при этом она из тех немногих людей, что искренне улыбаются мне при встрече, и она уволилась.

Весь отдел сбивается вокруг нее, как волки у добычи — медленно подтягиваются все новые и новые коллеги, образуя полукруг. Обычная практика, когда нужно кого-то поздравить или с кем-то попрощаться.

Она говорит долго, улыбается нам: как было сложно, как приходилось работать допоздна, валясь с ног, как напряжение не отпускало неделями, как ей было непросто, как все же были вокруг люди, которые ее поддержали, и она им благодарна.

— Я всегда старалась хорошо делать мою работу. В особо сложные моменты я знала, что единственное, что должна, — сохранить свою душу.

Сохранить свою душу. Я вздрагиваю. Мелкий секундный озноб по всему телу. Оглядываюсь на Стива, который стоит тут же с непроницаемым лицом. Он услышал ее слова про душу? Что он вообще думает про это? Я с уважением смотрю на маленькую улыбчивую Ранд: ведь для такого нужно определенное бесстрашие — сказать им в лицо, что на самом дело происходит.

И тут я понимаю, что ничему я не научилась с Томом. Быстро же я позабыла, что обещала себе, возвращаясь из Израиля. А если бы не Ранд — вспомнила бы?

Приходит время готовить новые отчеты.

Я просыпаюсь рано. Котел наверняка еще не нагрел воду. Надо бежать в офис, потому что в восемь утра у нас телефонные переговоры со странной женщиной Ракель из клиентского офиса в Сингапуре. Чем она странна? Собственно, ничем. Она — одна из немногих, кто мне нравится, потому что отказывается безропотно починяться указаниям центрального офиса. Именно от нее пришло письмо еще в декабре, где она отказалась от бесконечных встреч, в которые хотели втянуть ее команду.

Встречи — как паутина. Попался в нее, и бьешься мухой: не улететь, ничего не сделать. Они плотно держат тебя, пока реальные действия подменяются разговорами о них. Тем временем время течет и течет. И утекает. Главное — лицо посерьезнее.

А Ракель отказалась в этом участвовать и всех послала. «Нет у нас времени на ваши встречи, и точка», — примерно что-то такое она пишет. Ее сообщение звучит резко, как выстрел. Она отправляет его Итону и нам, копируя всех, кого только возможно. «Ну что, у нее прямо получаса нет?» — такая тема обсуждается во время очередной телефонной конференции, которую она пропустила. Наши недовольно кривятся и поводят плечами. Но ничего не выходит. Она сделала нас. Конечно, ей приходится все равно общаться с нами, слать отчеты, обрабатывать ведомости, но она вычеркнула нас из списка особо важных персон, лишила значимости, включая центральную команду компании, зато сохранила себя и своих людей от этого вируса, который косит остальных. Теперь она сама выбирает, когда будет говорить с нами. Если будет. Пока Марк недовольно морщится, а Тереза округляет глаза, я втайне знаю, что Ракель — мой кумир и путевая звезда в царстве офисного абсурда и бессмыслицы. Будь как Ракель.