Хэзер Уэббер - К югу от платана [litres]

– Да, мэм. Ей было стыдно, и она думала, что так будет лучше для нее и для ребенка. Страх не лучший советчик, ведь она должна была понимать, что мы любим ее и поддержим в любой ситуации. Верно я говорю?

Пару секунд все молчали, но вскоре над столами разнесся рев: «Верно, сэр!»

А давить авторитетом не такая уж плохая штука, думала я, с благоговением наблюдая, как отец увлекал за собой наших друзей и соседей.

– Все мы порой, – добавил папа, – принимаем сомнительные решения. Еще вопросы?

– Сара Грейс, – спросил кто-то, – а правда, что Флетч обрюхатил официантку из «Посудомойки»?

– Что ж, – ответила я, – кем она работала, я не знаю, но да, Флетч сейчас живет с женщиной, которая ждет от него ребенка, во Флориде.

По залу пронесся ропот. Папа обернулся ко мне, в глазах у него плясали озорные огоньки.

– И раз уж мы заговорили о сомнительных решениях, – ободренная, продолжала я, – все вы, наверное, уже слышали, что в восемнадцать я тайком вышла за Шепа Уиллера и вскоре развелась с ним. Но я ни на минуту не переставала его любить. Так что если увидите нас вместе в городе, знайте, что мы прилагаем все усилия, чтобы не упустить второй шанс, который дала нам судьба.

Все изумленно разинули рты, и даже папа не стал исключением. А я едва не рассмеялась. Богом клянусь, мне вдруг и правда стало смешно.

– Теперь к более серьезным новостям, – негромко начал папа, и все подались вперед. – Вскоре вы все равно об этом услышите, но я хочу быть первым, кто вам расскажет. Пришло время признаться, что я не являюсь биологическим отцом Сары Грейс. Моя жена Джинни когда-то встречалась с Маком Бишопом. Сара Грейс – их дитя. И Блу Бишоп, как нам недавно стало известно, тоже.

После того как изумленный гул стих, папа рассказал о том, что случилось, так спокойно, будто расписывал, как они с мамой собираются обустроить веранду перед домом. Затем он слез со стула и закончил:

– К счастью для всех нас, людям дарована способность прощать. Мы любим, мы учимся, мы взрослеем. И сейчас, когда наша семья идет на поправку, нам очень понадобится ваша помощь. Особенно Саре Грейс и Блу. Они пережили сильнейший шок, и я уверен, все вы поддержите их и поможете как можно скорее прийти в себя.

Когда мы, взяв свои стаканы, двинулись к выходу, навстречу нам поднялась из-за столика миссис Уиз. Она обняла меня и тем самым запустила цепную реакцию: все стали подходить, пожимать руку отцу и подбадривать меня. Выйти нам удалось только через пять минут.

– Открытость. Мне нравится, – сказал папа, когда мы наконец выбрались из закусочной.

Я отвязала Хэйзи, и мы пошли вниз по улице.

– Мама с тебя семь шкур сдерет.

– Оно того стоило. Зато мы разом положили конец всем слухам.

– А ты заодно попрактиковался перед предвыборными дебатами.

Папа отвел глаза, затем снова взглянул на меня.

– Я выхожу из предвыборной гонки, Сара Грейс.

– Что? – остолбенела я. – Папа, но почему? Пожалуйста, не надо.

Он грустно улыбнулся.

– Может быть, когда-нибудь я снова решу баллотироваться. Я много думал о случившемся и понял, что у всех на свете есть свои тайны. Ни одна семья не идеальна. И ни один человек не идеален. У всех нас есть свои плюсы и минусы. Порой во имя любви мы творим такое, чем не стоит гордиться, но творим от чистого сердца. А стремление к совершенству в итоге до добра не доводит. Возможно, то, что случилось с нами, покажет людям, что у любых, даже самых любящих, семей бывают проблемы, и поможет им справиться с их собственными. Стать более открытыми. Исцелиться. Но сейчас я должен помочь пойти на поправку своей собственной семье. Сара Грейс, прости, что скрывал от тебя правду. Даже не представляешь, как сильно я тебя люблю.

– И я тебя люблю. – Я крепко обняла его и долго не размыкала рук. – Ты навсегда останешься моим папой.

– Она похожа на один из лунных цветочков, что растут у Марло в садике, – сказал Мо. Он сидел на диване с Флорой на руках и разглядывал ее, словно самый прекрасный цветок из всех, что ему доводилось видеть. И малышка отвечала ему тем же. – Как ее зовут?

– Флора, – ответила я и поцеловала его в мягкую щеку.

Он спрашивал об этом уже в третий раз за последние двадцать минут. Было около восьми утра. Я хотела было разобрать подарки, которые вчера нашла на крыльце, – теперь ими была усыпана вся гостиная – и разослать открытки с благодарностями. Но потом подумала, что побыть с Мо сейчас важнее, и подсела к нему на диван.