Хэзер Уэббер - К югу от платана [litres]

– Мама, тебе не придется справляться со всем этим в одиночку. У тебя есть я, и папа, и Хэйзи. Кстати Хэйзи-терапия – вообще великая вещь! Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы тебе помочь. Все можно исправить. Нужно только немного времени и прощения.

Она кивнула, уткнувшись мне в плечо.

– Я люблю тебя, Сара Грейс.

– И я тебя, мам.

Несколько минут мы стояли обнявшись, потом она отстранилась и вытерла слезы. Одернула футболку, опустила на глаза солнечные очки и сказала:

– Мне еще нужно кое-куда сходить, но сначала я хочу чуть больше узнать о Шепе. Ты ведь по-прежнему его любишь?

– Я никогда и не переставала. Ни на секунду. Ты же не собираешься меня отчитывать?

Она слабо улыбнулась.

– Отчитывать не буду. Но дам совет. Такая любовь – большая редкость. Нечто совершенно особенное. И встречается она раз в жизни. Вы двое получили второй шанс и теперь просто обязаны выяснить, получится ли у вас. Потому что ради настоящей любви можно пережить все трудности. Она – главное в жизни.

– Я уже и сама это поняла. – Тут я заметила в отдалении бегуна, прищурилась и ахнула. – Это что, папа?

Мама обернулась:

– Он рехнулся, что ли?

На папе были спортивные шорты до колен, футболка и кроссовки – похоже, совершенно новые.

– Папа? – окликнула я его, когда он приблизился к нам. Хэйзи тут же рванула к нему здороваться. – Чем это ты занят?

– Бегаю. Кажется. Я все правильно делаю, да?

Он с нежностью взглянул на маму, и та, закатив глаза, чмокнула его в щеку. Может, изначально они поженились и не по любви, но с годами точно полюбили друг друга. Наверное, брак у них был не идеальный, но определенно очень счастливый.

– Не уверена, что можно бегать неправильно, – улыбнулась я. – Давно ты начал?

– Сегодня. Подумал, может, иногда мы могли бы с тобой бегать вместе.

Сердце мое растаяло и лужицей растеклось у ног.

– Звучит заманчиво.

– Мне пора, – сказала мама. – Увидимся позже в больнице. – А затем, обернувшись к папе, добавила: – Не убейся, пожалуйста.

– Постараюсь.

Мама пошла прочь. Папа погладил Хэйзи, а когда я тронулась с места и побежала, пристроился рядом со мной. Я нарочно взяла медленный темп, но он все равно едва за мной поспевал. Дыхание со свистом вырывалось у него из груди. Примерно на середине огибающей парк дорожки я сжалилась.

– Это у тебя новые кроссовки?

– Купил – уф! уф! – вчера вечером.

– Как бы с ними проблем не вышло. Думаю, закончим круг и хватит, не то мозоли натрешь.

На самом деле насчет мозолей можно было не опасаться – носки на папе были толстые. Что меня на самом деле беспокоило, так это его сердце. Не хватало, чтобы он заработал инфаркт, доказывая, что всегда готов меня поддержать.

Папа вскинул брови и вздохнул с явным облегчением.

– А я… об этом… как-то не подумал.

– Давай лучше выпьем кофе?

Отец кивнул, по его пухлым щекам струился пот. Когда мы обежали парк кругом, он согнулся пополам, с трудом переводя дыхание.

– Со временем станет легче, – сказала я, похлопав его по спине.

– Обманщица.

Я рассмеялась.

– Нет, правда. И для меня очень много значит, что ты пришел со мной побегать.

Он выпрямился и утер пот со лба.

– Ну а для меня много значишь ты.

Я поцеловала его во влажную щеку.

– Знаю. – Мы направились к закусочной. – Окажешь мне услугу?

– Любую, Сара Грейс. Только скажи.

– Расскажи Блу о Маке. Она почти ничего не знает о нем, а это как-то несправедливо.

Он обернулся ко мне.

– Совершенно несправедливо. Для меня это будет честью.

– Спасибо.

Остаток пути до закусочной мы проделали молча. У входа я привязала Хэйзи к столбу, пообещав, что скоро вернусь.

Папа распахнул передо мной дверь, и стоило нам войти, как все разговоры в кафе тут же смолкли. В груди у меня похолодело, папа же принялся здороваться с людьми, которых мы знали всю жизнь. Затем мы направились к стойке, и в спину нам полетели приглушенные шепотки.

Китти Мэлоун приняла у нас заказ, пряча глаза. Не знаю, что именно ее смущало – слухи о моем разводе или о Кибби, но мне это было не важно. Пусть болтают. Рано или поздно сплетни утихнут.

У папы же, очевидно, было другое мнение. Он вдруг вскарабкался на стул и громко объявил:

– У кого есть ко мне вопросы? Задавайте! Смелее, спрашивайте все, что хотите!

– Это правда, что того подкидыша родила Кибби? – спросил кто-то в задних рядах.

Я прислонилась к стойке, чтобы устоять на ногах. Боже, смилуйся над нами! Окажись тут мама, ей бы стало дурно. Сколько бы она ни уверяла, что не боится сплетен, я уверена была, она и представить себе не могла, что папа в таком виде влезет на стул в закусочной и станет рассказывать о наших семейных делах.