Андрей Шляхов - Ошибка доктора Данилова

— Тебе, может, и неважно, а мне важно! — стоял на своем Геннадий Всеволодович. — Я не хочу, чтобы мой внук страдал от своего дурацкого имени! Хватит с него отчества и фамилии! Хоть имя нормальное дайте ребенку!

Фамилия зятя, а, стало быть, и будущего внука, содержала пять согласных звуков подряд и могла бы использоваться логопедами для диагностики нарушения речевого развития. Однако имя зятя было круче любой фамилии. Его звали Рамзесом… Каково, а? Хорошо еще, что в семейном обиходе Рамзеса превратили в Рому, чтобы фараонское имя не царапало постоянно слух… Но Виулен Рамзесович- это уже перебор. Это имя для персонажа скетча. «Наш директор Виулен Рамзесович…». А дальше можно ничего не говорить, народ и так минут пять ржать будет…

— Мне лично в моем муже нравится все! — заявила дочь. — И имя, и фамилия, и все остальное! И я полностью поддерживаю его желание увековечить память покойного отца! Видимо, отец это заслужил!

Последняя фраза прозвучала как «в твою честь, дорогой папаша, я бы сына сроду бы не назвала».

Слово за слово, слово на слово, слово к слову — и рассорились насмерть. Дочь устроила истерику (беременным полагается), жена устроила сцену, и даже персидский кот Тимофей внес свою лепту в домашний скандал — осквернил, поганец этакий, хозяйские туфли. Причем Геннадий Всеволодович заметил проделку кота в самый неудобный момент — утром, когда обувался на выход. Пришлось менять носки, мыть ноги и надраивать до сияющего блеска другую пару обуви (в отношении чистой обуви и одежды у Геннадия Всеволодовича был пунктик).

Дальше — больше. На ближнем к больнице перекрестке «лексус» Геннадия Всеволодовича подрезал какой-то нахал из породы адских водителей. Машину чуть не вынесло на остановку, на которой, по утреннему времени, стояло человек пятнадцать. Отдышавшись, Геннадий Всеволодович понял, что сегодня он больше рулить не будет. Бросил машину там, где остановился — а пусть даже и эвакуируют, даром что ли отцу гибдэшного замначальника аортокоронарное шунтирование делал? — и потопал в больницу пешком. По-хорошему следовало бы отменить обе назначенные на тот день операции, но Геннадий Всеволодович не любил менять своих планов. Особенно с утра и особенно в понедельник, который налагает отпечаток на всю неделю.

Когда голова раскалывается и вообще не по себе, хочется как можно скорее разобраться с делами. На завершающем этапе операции Геннадий Всеволодович… хм… мягко говоря, слегка поторопился на завершающем этапе операции… Уж очень сильно манила мысль о чашке крепчайшего кофе, обильно сдобренного коньяком (за руль все равно сегодня не садиться). Поспешил — и получил проблему, могущую превратиться в пятно на его белоснежно-сияющей репутации. Положение усугублялось тем, что воздух был запущен в сосуды пациента во время операции по собственному методу. Замечательный повод для поливания грязью не только Раевского-хирурга, но и Раевского-ученого.

Оба ассистента ничего не заметили. Впрочем, в отношении доцента Синявина нельзя быть уверенным на все сто процентов. Илья Львович — хитрый змей; никогда не поймешь, что у него на уме. Может и заметил оплошность, но промолчал. То ли из чистой вредности, то ли с умыслом — а не выйдет ли из этого скандала, который свалит наставника и позволит Синявину стать «первой скрипкой», то есть «первым скальпелем» в больнице? В отношении второго ассистента — отделенческого врача Шихранова, Раевский был абсолютно спокоен. Тот не мог ничего заметить, поскольку в роковой момент смотрел не в рану, а на установленный над столом монитор. Но даже если бы и заметил, то никакой опасности от этого произойти не могло. Шихранов — хирург молодой, да еще и руки у него растут не из того места. Быть ассистентом профессора Раевского, пусть, даже, и вторым, который крючки [55] Имеются в виду хирургические крючки, которые применяются во время операций для расширения краев раны. держит, да «отсосом» [56] «Отсос» – жаргонное название хирургического отсасывателя, предназначенного для отсасывания крови, гноя и прочих жидкостей, а также газов из операционных ран и других полостей тела во время операции. орудует, для него великая честь и пик карьеры.

Мысль о том, что все еще может обойтись, успокаивала до следующего дня. Но, если пациент, да к тому же и молодой, после операции не приходит в сознание дольше суток, то тут уже обольщаться нечего. Можно было начинать действовать, но благоразумно-предусмотрительный Геннадий Всеволодович не стал спешить. Кто суетится — тот сам себя выдает. Мало ли что может случиться? Ясное дело, что ничего хорошего ждать не приходится, потому что чудеса бывают только в сказках, но ведь разные возможны варианты. Патологоанатом может увидеть то, что его попросят увидеть, непосредственной причиной смерти может стать тромбоэмболия, а лучше всего, если родители парня заберут тело без вскрытия. Больничная администрация пойдет им навстречу, потому что лишний скандал никому не нужен.