Андрей Шляхов - Ошибка доктора Данилова

Однако же вскрытие состоялось, причем на нем присутствовал заведующий четвертым реанимационным отделением Горелов, первый больничный правдолюб и вообще в каждую дырку затычка. Мало того, что сам приперся, да еще и анестезиолога Сапрошина с собой притащил. Заведующий патологоанатомическим отделением был многим обязан Геннадию Всеволодовичу, но в такой ситуации «шаманить» постремался, ибо себе дороже.

Если проблему не удалось скрыть, то нужно передать ее другому. Заместитель главного врача по технике Григорий Богданович Цыплящук был у Геннадия Всеволодовича «на крючке». Случайно вышло так, что профессор знал о кое-каких неблаговидных делишках Богданыча — одна из бухгалтерш выпила лишку на последнем доковидном новогоднем корпоративе и распустила язык. Поставленный перед выбором «поможешь или сядешь», Богданыч выбрал первое и виртуозно провернул операцию с починкой совершенно исправного «насоса». Конечно же, и ручонки свои загребущие нагрел, он из тех, кто никогда своей выгоды не упускает. Ну и черт с ним, с хапугой, главное, что дело сделал. Сапрошин, разумеется, трепыхался, пытался оправдаться, качал права, но себе же сделал хуже — дал повод следователю посадить его под домашний арест.

Подарком судьбы, иначе и не скажешь, стала смерть анестезистки Пружниковой, помогавшей Сапрошину во время операции. Умерла она в самый что ни на есть подходящий момент — следствие уже шло, но как-то вяло, и до Снежаны Шполяк у следователя пока еще руки не дошли. Шполяк — та еще щука! Сразу же начала трепыхаться — ой, боюсь-боюсь, за ложные показания сажают! Короче говоря, набивала себе цену, как могла и стребовала за свою практически безопасную ложь шестьдесят тысяч рублей. Вообще-то наглая баба запросила все сто, но Геннадию Всеволодовичу удалось сбить цену. А ведь стольким ему обязана, что могла бы и забесплатно услужить, из чувства признательности. Но признательность, благодарность, благородство и прочие похвальные качества встречаются только у вымышленных художественных героев. Реальные люди — один другого хуже.

Когда до Снежаны докопался доцент Данилов из Первого меда, ушлая баба попробовала содрать с Геннадия Всеволодовича еще двадцать тысяч в придачу к полученным шестидесяти. Устроила в кабинете истерику, хорошо еще, что тихую, лила слезы, заламывала руки и твердила, как заведенная, что ее теперь в покое не оставят. Оставил. Одного звонка его заведующему кафедрой хватило. Геннадий Всеволодович после выговорил Ямрушкову по-свойски — ну зачем понадобилось приглашать в комиссию таких отморозков? Оказалось, что Данилова Ямрушкову буквально навязали вместо другого человека, вменяемого и хорошо знакомого. Заведующий кафедрой, на которой работает Данилов, повел себя как настоящий самодур — того не пущу, пусть лучше этот идет! Впрочем, может он и не самодурничал, а хотел через своего человека помочь Сапрошину… Но что может сделать эксперт, если учесть, что двое других экспертов придерживаются правильной линии. Ничего! Войны выигрываются с помощью правильной стратегии, а не засланных казачков.

Разумеется, «абсудили» эту историю как следует, на всех уровнях, вплоть до ректората и департамента. Думать могли разное, но выстроенная Геннадием Всеволодовичемоборона была крепкой, непрошибаемой. Ради пущей надежности он собирался искать подходы к следователю, но свой человек из системы отсоветовал. Сказал, что нужный результат будет и без стимулирования, так что лучше не переть на рожон. Стимулирует тот, кто сомневается в исходе, а тех, кто сомневается, доят не по-детски. Но вот на суде без стимуляции не обойтись, поскольку судья, при желании, может вывернуть дело наизнанку. Свой человек устроил так, чтобы дело попало к нужной даме и свел с ней Раевского напрямую. Пришлось раскошелиться по-крупному, но спокойствие и репутация стоят любых затрат. Судья поначалу удивила — создалось впечатление, будто она на стороне Сапрошина. Особенное недоумение у Геннадия Всеволодовича вызвало назначение повторной врачебной экспертизы… Зачем усложнять? Но свой человек успокоил, сказав, что результат результатом, а поиграть в объективность нужно обязательно.

Геннадию Всеволодовичу хотелось, чтобы Сапрошина непременно посадили годика на два-три. Так спокойнее — досаждать не будет. Но результат превзошел ожидания — милейшая Лариса Вениаминовна дала упрямому идиоту пять лет, максимальное наказание, предусмотренное за халатность, приведшую к смерти человека. А провидение подкинуло бонус — приговор настолько расстроил Сапрошина, что тот в первую же ночь после суда повесился в камере. Тут уж все ясно без комментариев. Раз покончил с собой, значит — сознавал свою вину. Невиновные не вешаются, они апелляции подают и строчат жалобы во все инстанции.