Александр Филиппов - Зона - Очерки тюремного быта. Рассказы

Я уже говорил, что главным в деятельности любой исправительно-трудовой колонии был производственный план. Но существовала одна сила, которой было наплевать на производственные и воспитательные проблемы. Это охранявшие зону конвойные войска.

Главной задачей конвоя во все времена оставалось не допустить побег с охраняемой территории. А поскольку надежнее всего охранялась жилая зона, идеальным положением для войск было то, при котором зеки сидели за крепким, спутанным «колючкой», «егозой» и сигнализацией забором, а не мотались по стройкам, цехам, подсобным хозяйствам. Бежать с производственных объектов было намного легче, да и бежали. Дважды в течение десяти лет с кирпичного завода «уходили» на тепловозе. Подгадав удобный момент, зеки раскочегаривали мощную машину и, вышибив ворота, оказывались на свободе…

Надзор на удаленных объектах был слабее, охранные сооружения — временные, хлипкие. К тому же, оказавшись вдали от отцов-командиров, солдаты несли службу спустя рукава, а прапорщики-контролеры, помаявшись от безделья час-другой, напивались прихваченной заранее или изъятой кстати у заключенных водкой.

Зная все это, командование конвойного батальона строило бесчисленные козни, чтобы совсем не выпустить либо ограничить число осужденных, выезжающих на объект.

То конвою не нравились поданные для перевозки зеков фургоны, то требовали подлатать забор вокруг производства, добавить колючей проволоки, осветительных фонарей по периметру…

Случались и вовсе дикие сцены.

Утро. В решетчатом «загоне» колонийских ворот — «предбаннике» — стоит полторы сотни заключенных. Зеки покуривают, ежась под утренним ветерком. Вывод задерживается. Командир батальона подполковник Вайнер, сославшись на какие-то непорядки в охранных заграждениях, запретил конвою выпускать заключенных на объект.

Директор производства Сидор Петрович Зубов, тоже подполковник, но колонийский, приказывает дежурному офицеру открыть ворота предзонника. Тот подчиняется.

Встав во главе колонны зеков, Сидор Петрович командует:

— За мной! На работу шагом марш!

Из караульного помещения высыпают солдаты с автоматами, собаками. Ими командует лейтенант — начальник караула. Солдаты разворачиваются в цепь, выставив вперед оружие, и загораживают дорогу колонне.

— Стоять! — орет начкар. — Стрелять буду!

— Вперед! Твою мать! — кричит директор производства.

Если зеки не попадут на объект — пропадет целый рабочий день, сорвется план декады и месяца, за что тюремное начальство и местное, партийное, снимет с директора если не голову, то погоны.

Зеки, хихикая, переминаются с ноги на ногу.

— Убери солдат, сопляк! — требует от начкара Сидор Петрович и решительно шагает навстречу шеренге.

Неожиданно один из солдат, то ли случайно, то ли по злому умыслу, отпускает поводок хрипящий от злобы овчарки. Та одним махом бросается на директора, рвет ему руку…

Мирить тюремщиков двух ведомств приходилось высокому областному начальству…

В отсутствие заключенных конвойные солдаты любили пошуровать на производстве, тырили оттуда для отцов-командиров или собственных нужд все мало-мальски ценное: инструменты, стройматериалы, краску. Но стоило колонийским офицерам задержать солдатика на краже, как со стороны командования батальона следовали ответные меры.

Комбат своей властью «закрывал» бесконвойников, запрещая караулу выпускать из зоны работавших в подсобном хозяйстве заключенных. Визжали голодные свиньи, стоял на приколе трактор, развозивший обед…

В ответ начальник колонии приказывал отключить казарму от электроэнергии.

Такие разборки тянулись месяцами.

Периодически Медведь и Вайнер встречались на «нейтральной территории», пили водку, мирились, но разница задач конвоя и производства вскоре вновь приводила к ссорам и взаимным «подлянкам».

Конвойные офицеры, в отличие от колонийских, служили по войсковой системе. Их часто переводили с места на место, отчего они не успевали обрастать хозяйством, огородами. Колонийские офицеры практически до пенсии работали в одном и том же «учреждении», как правило, были родом из близлежащих деревень, обосновывались прочно, по крестьянской привычке крепко обрастали хозяйством, дачами, гаражами, сараями.

Большинство конвойщиков заканчивали училище внутренних войск и считали себя профессиональными военными. А потому к разношерстной «аттестованной» колонийской братии — бывшим шоферам, зоотехникам, строителям, дослужившимся к пенсии до капитанов и майоров, — относились высокомерно и презрительно дразнили «профсоюзниками».