Кон Джиён - Суровое испытание

Ситуация в интернате «Чаэ» накалилась до предела и совершенно вышла из-под контроля. Родители забрали детей из общежития, а дети отказывались ходить даже в школу. У кого была возможность, перевели своих сыновей и дочерей в другой город. Четверо уволенных преподавателей и родители учеников установили тент перед муджинским отделом образования и устроили забастовку.

«Требуем учредить муниципальную школу для детей-инвалидов!»

«Требуем восстановления в должности незаконно уволенных преподавателей!»

«Мы не вернемся в школу, где вновь приступили к своим обязанностям преподаватели-насильники!»

Отдел образования упорно отказывался вступать с ними в диалог. А воспитанники, несмотря ни на что, каждое утро собирались под тентом. Для тех, кто жил далеко, пастор Чхве Ёхан соорудил времянку во дворе церкви, где ребят устраивали на ночлег и организовывали питание.

В импровизированном палаточном классе висела доска, начались занятия. Первый урок — «Сексуальное просвещение», второй — «Принципы демократии»… И хотя ветер постепенно холодал, под тентом было жарко от прений и дискуссий. Детский смех звучал гораздо чаще, чем в пору их проживания в интернате, и все они делали сообща — даже тарелку лапши делили по-братски. Кан Инхо знакомил детей с творчеством Поля Элюара, Жака Превера и Пэк Сока.

Как-то утром передали прогноз погоды: к ночи температура воздуха резко упадет, в горных районах ожидаются первые заморозки. А под вечер приехала жена Кан Инхо. После последнего их разговора два месяца назад она старательно избегала контактов с ним и звонила лишь дважды: однажды ей понадобилась его печать для получения сертификата подлинности, в другой раз она сообщила, что на семьдесят лет отцу вместо традиционного праздника решили подарить путешествие.

От долгой поездки Сэми сморил сон. Кан Инхо, взвалив ее на спину — за время, что они не виделись, дочка заметно потяжелела, — стал подниматься по лестнице в дом. Жена, поколебавшись, медленно последовала за ним.

Когда они зашли в квартиру и сели напротив друг друга, жена тихо сказала:

— Давно не виделись. Ты, похоже, нечасто бываешь дома. В квартире стыло.

Она не ошиблась. Хотя в палатке никто не ночевал, по ночам нужно было присматривать за ней, и это в основном легло на плечи Кан Инхо, так как он не был обременен семьей.

— Я виноват перед тобой…

Он схватился за сигареты, однако, оглянувшись на спящую Сэми, снова убрал их во внутренний карман.

— Правда? — недоверчиво спросила жена.

Немного подумав, он заговорил:

— Да, перед тобой и перед Сэми… Тебе пришлось нелегко из-за этих дурацких слухов.

Жена хранила молчание. Они напоминали супругов, что давно развелись. Наконец жена заговорила:

— У меня есть дальний родственник. Троюродный брат, что ли. Не важно. Это родня с маминой стороны, поэтому с детства мы были довольно дружны. Сразу после армии он уехал в Америку и, похоже, немало преуспел. Недавно, впервые за десять лет, он приехал в Корею, и мы встретились. Он собирается открыть завод сумок в Китае, а для этого требуется образовать юридическое лицо в Корее. — Жена снова подняла на него глаза. И продолжила негромко, но с уверенностью, как человек, много размышлявший о чем-то: — В общем, нужен корейский управляющий. И чтобы был опыт работы в Китае… Так вот брат попросил с тобой встретиться. Через четыре дня он возвращается в Америку, а до этого нужно определиться. Времени в обрез, поэтому я и приехала.

Вместо ответа Кан Инхо опустил глаза.

Когда они легли в постель, завибрировал его сотовый. Он поднес его к глазам. На экране высветилось имя Со Юджин. Он почувствовал, как напряглась жена, увидев, от кого звонок. Он нажал кнопку «отклонить вызов» и хотел повернуться лицом к жене, но телефон снова завибрировал. Снова Со Юджин. Его это несколько раздосадовало и одновременно встревожило: мало ли что случилось? Но жена прикрыла телефон ладонью. В ее глазах светилась просьба. А кроме того, предупреждение: если снова отвернешься от меня, наши отношения усложнятся еще больше. Он отложил телефон. А после очередного звонка и вовсе отключил. И ощутил, как наконец расслабились напряженные плечи жены.

Он повернулся на бок и осторожно положил руку ей на грудь. На удивление, она не оттолкнула его. От ее тела, такого привычного и родного, исходило тепло. Накрыв ее собой, он осознал, как же он стосковался по ней, и жена, видно, тоже. Слова были не нужны. Их влажные ладони встретились под одеялом, пальцы переплелись.