Сара Кроссан - Ириска [litres]

чаша.

– Это мамина.

Ты уже взрослая, надень и носи.

Береги его.

Задержал на мгновение в ладони и отдал.

– Спасибо…

Он пожал плечами:

– Ну, церковные побрякушки.

По мне,

так все это чушь.

Только Пегги за дверь —

я бегом вниз.

Марла склонила голову,

держит журнал

вверх ногами.

– Привет.

Достает из кармана

две десятки. Торжественно заявляет:

– Выиграла в лото!

Покачивается в кресле.

– Мне помогли «три толстушки».

Нет, две – выпало «88».

Да здравствуют толстые дамы!

Обожаю толстушек

и толстяков.

И не только – мужчин всех подряд обожаю.

– Спрячьте подальше.

– Нет, потратим на джин, – усмехается Марла.

– Магазин же открыт.

Я из машины видела – окна светятся.

Я пробовала спиртное —

однажды Софи стащила

из буфета у тети

бутылку «Бакарди».

Противно на вкус,

но понравилось ощущение легкости в теле.

– Я принесу вам пальто.

Марла посмеивается и наливает:

сначала немного джина,

затем разбавляет тоником.

Напиток играет

в бокалах.

– Нужен лед, – говорит она.

– Посмотри в… этом самом… да как его?

– В морозильнике, – заканчиваю за нее

и отправляюсь за льдом.

Опускаю по кубику в каждый стакан,

немного выплескивается.

Марла, похоже, тоже слегка нервничает.

Подносит бокал к губам с таким видом

будто в жизни не пила ни капли,

хотя очень ловко смешала

джин и тоник.

Может, не помнит сама —

но помнят

руки.

– Немножко похулиганим.

– Ну да… – Я делаю глоток.

– Немножко.

Она касается моей руки.

– Если мама узнает,

отшлепает тапкой.

А если папа… Кожу сдерет с меня заживо.

– Никто никогда не узнает, Марла.

Чокаемся,

пьем.

Мы с Марлой хихикаем,

цепляемся друг за друга,

качаемся – но под музыку.

«Незамужние девушки»,

поет Бейонсе.

– Теперь вот так! – Я показываю Марле.

– Кто не замужем —

поднимите руки!

Она повторяет за мной:

руки вверх,

руки на бедра,

кулаком вперед,

голову назад. Рывком!

– Слишком быстро. – Марла задыхается,

подходит к камину

и наливает себе еще джина.

– Покажи мне еще раз!

Я уже не держусь на ногах, валюсь на колени, мне ужасно смешно!

Бейонсе из Марлы не очень.

Но старается.

Перетряхиваю аптечку —

найти б аспирин или хоть что-нибудь от головной боли.

И снова в постель, голова раскалывается.

Выглотала литр воды из-под крана,

кляну себя последними словами

и обещаю:

никогда больше

не буду

пить.

Джен и Люси сидят в пляжном домике.

Они предложили мне пива,

неудобно было отказываться,

так что где-то в семь вечера

я бреду

домой,

абсолютно пьяная.

Люси обнимает нас с Джен за плечи —

ведет

и заодно опирается.

Джен у нее под рукой

хихикает:

– Ну, слабаки!

Будто у самой все нормально.

Заходим к Марле во двор.

Люси вдруг удивляется:

– Дом…

Я поясняю:

– Это дом мачехиной матери,

то есть мамы моей мачехи… в общем, я тут живу.

Люси интересуется:

– Там найдется что выпить?

Джен:

– Люси, тебе уже хватит! А драгоценности в доме есть?

– Завтра, – отвечаю им.

– Нужно сначала спросить.

Люси наклоняется и обнимает меня,

неожиданно крепко.

Я икаю, схватилась за столб

у ворот,

чтоб

не свалиться

на

землю.

– Знаешь что, приходи в субботу.

Надеюсь, родителей дома не будет.

Отдам тебе телефон, – говорит мне Люси.

Надо бы сказать ей «спасибо».

Но мне так плохо.

Тошнит.

Валяюсь в траве во дворе у Марлы,

а Люси ковыляет прочь

со своей подружкой.

Хихикают

как идиотки.

– Ты не видела мою ручку?

Марла ерзает в кресле,

хмыкает,

теребит подушку; на коленях – журнал с кроссвордом.

– Вот только что держала ее в руках.

Мне плохо —

снова похмелье,

кружится голова, но поднимаюсь

и начинаю искать:

перетряхиваю журналы,

роюсь в вазоне, куда обычно кладем ключи

и разную мелочь.

– Что ты делаешь? – спрашивает Марла.