Эдвин Табб - Ветви на воде [litres]

Звучало неплохо, но я ожидал большего. Я думал, все обвинения вообще будут сняты.

Когда мистер Шелтон и Хэнк вернулись, вид у них был далеко не такой довольный. Мистер Шелтон был даже, можно сказать, расстроен.

– Что такое? – спросила миссис Шелтон.

– Неожиданный свидетель, – ответил он. Я видел достаточно драм о судебных заседаниях по телевизору, чтобы понять, о чем речь. В последнюю минуту решил явиться еще один человек, чтобы дать показания против Хэнка. Такого нельзя было допустить, но это все равно случилось. – У нас всего двадцать четыре часа, чтобы продумать наши вопросы.

– И кто он?

– А вот и самая плохая новость. Старший брат Хэнка, Тед.

Меня окатила волна раздражения. Почему родной брат Хэнка хочет давать показания против него?

– И что он собирается сказать? – спросил я. Адвокаты Хэнка, как и я, обвели его глазами, ожидая ответа. Взглянув на меня, Хэнк ответил Шелтонам:

– Я предпочел бы обсудить это наедине.

Я был поражен его словами. Они означали, что он не хочет признаваться при мне.

– Судья продлит отсрочку до завтрашнего дня, чтобы дать нам подготовиться, – сказал мистер Шелтон. В этот момент в зал вошел судебный пристав, велел всем встать и объявил, что заседание суда объявляется открытым.

– Садитесь, – сказал судья, и мы сели. Я обвел глазами зал. Лишь несколько человек из присутствующих здесь знали, что будет, и пришли насладиться спектаклем, но их ждало разочарование. Заседание могло возобновиться только завтра.

– Мистер Метц, вы можете объявить следующего свидетеля, – сказал судья.

– Приглашается свидетель в пользу обвинения Теодор Морланд.

По залу прокатился вздох. Люди были явно поражены, что брат обвиняемого собирается давать показания против него. Мистер Шелтон, как по команде, поднялся.

– Ваша честь, поскольку этот свидетель не объявлял о себе до вчерашнего вечера и мы узнали о нем лишь несколько минут назад, мы не подготовили свои вопросы. Мы просим дать нам время подготовиться.

– Мистер Шелтон, я даю вам двадцать четыре часа. Заседание продолжится завтра утром, начиная с девяти.

Казалось, все происходящее было тщательным образом отрепетировано, чтобы быть записанным. Судья стукнул молотком, и заседание кончилось. Мне казалось, что вместе с ним кончилась и моя жизнь. Я все еще не мог осознать тот факт, что родной брат Хэнка решил давать против него показания. Я даже представить себе не мог ситуацию, в которой выступил бы против брата, который бросил меня, отправился во Вьетнам, и я даже не знал, жив он или нет. В общем, как я ни старался, у меня не получалось поставить себя на место брата Хэнка.

Я покинул зал в слезах, изо всех сил пытаясь их скрыть. Мне было тринадцать, нельзя же было реветь – но я ничего не мог с собой поделать.

Я пошел домой, сменил нарядную одежду на вещи похуже и пошел к докам, чтобы поговорить с Джерри. Мне нужно было выяснить, знает ли он, к чему все это идет.

Джерри сидел в кресле-качалке, пил пиво и смотрел на Дентонский залив, точнее на место его пересечения с Мексиканским. Сев в соседнее кресло, я спросил:

– Вы знаете, о чем собирается говорить ваш брат Тед?

– Кое-какие мысли есть, – буркнул Джерри. Он казался таким же несчастным, каким был я, и я понял – ему прекрасно известно, что завтра утром будет сказано в суде.

– И что же?

– Боюсь, не скажу. Хэнк не хочет, чтобы ты об этом знал.

– Мне все равно, – ответил я. – Завтра я буду в зале суда, и что бы там ни было сказано, я не хочу впервые услышать это перед лицом сотни людей.

Джерри задумался, глубоко вздохнул.

– Полагаю, доля правды в твоих словах есть.

– Так расскажите мне!

Джерри продолжал смотреть на воду. Прекрасная, бирюзово-зеленая, она радостно блестела на солнце, резко контрастируя с нашим настроением. Отхлебнув большой глоток пива и не глядя на меня, он сказал:

– Наш прекрасный отец, гори он в аду, делал именно то, в чем сейчас обвиняют Хэнка. С нашими сестрами и с Хэнком. Не знаю, почему не со мной и не с Тедом, но так уж вышло.

Тут Джерри повернулся ко мне и продолжил:

– И это не какие-то там психологические разговоры о том, что люди не могут никому признаться в подобных вещах. Честно говоря, я бы предпочел никогда в жизни об этом не вспоминать. Почему Тед собирается это сделать, я не понимаю.

Я задумался о том, решился бы Тед рассказать эту историю, если бы их отец не умер.

– Как вы об этом узнали? – спросил я.

– Тед застукал отца и рассказал обо всем мне, когда я стал постарше.