Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

– Да? – ответил я, стараясь, чтобы голос звучал слегка сонно.

Она приоткрыла дверь.

– Оди, мы с Сидом уходим к палаткам. Я хочу, чтобы ты оставался здесь, пока мы не вернемся, хорошо? Не уходи, пока мы не вернемся, обещаешь?

– Конечно, – сказал я. – Что случилось?

– Ничего особенного. Просто оставайся тут.

Я услышал, как они ушли, и сразу же выскользнул из спальни. Кожаная сумка Сида стояла на полу рядом со стулом. Я схватил ее, поставил на стол и открыл. Внутри были бумаги и документы, рекламные объявления и конверты вроде того, который Сид отдал в кафе в Манкейто. Я открыл один из конвертов: там лежали три десятидолларовые купюры. В других конвертах – всего их было пять – содержались разные суммы: в двух тридцать, в двух пятьдесят и в одном сотня, – все купюрами номиналом в десять долларов. В боковом кармане сумки я нашел маленький посеребренный револьвер. В другом кармане лежал большой коричневый футляр на защелке. Я открыл защелку и поднял крышку. Внутри лежал шприц и несколько ампул с прозрачной жидкостью.

Когда мы с Альбертом путешествовали с папой, пока он развозил контрабандный алкоголь, мы регулярно посещали мужчину, который содержал подпольный бар в Кейп-Жирардо. В наш последний визит папа еле разбудил его, пришлось долго колотить в дверь, прежде чем мужчина наконец открыл. Он выглядел растрепанным и сбитым с толку, и его качало из стороны в сторону. В одной руке он держал шприц, в другой – ампулу с прозрачной жидкостью. Когда папа это увидел, то затолкал нас с Альбертом обратно в машину, и мы сразу же уехали. Когда я спросил, что не так с мужчиной и почему мы не завершили доставку, папа сердито сказал:

– Я не обсуживаю наркоманов.

«Наркотик», – подумал я, глядя на футляр в своих руках. Сид был наркоманом. Чему я ни капли не удивился.

Я подумал взять один, а то и все конверты. Но прямо-таки услышал в голове, как Альберт ругает меня за воровство. Так что я оставил деньги. Но забрал футляр со шприцем и ампулами с наркотиком. По крайней мере я лишу Сида этого запрещенного удовольствия.

Я вышел из гостиницы и направился к лугу, на котором располагался «Исцеляющий крестовый поход “Меч Гидеона”». Я увидел красный «ДеСото» Сида рядом с парой полицейских машин, припаркованных возле большого шатра, и, стараясь держаться подальше, скрылся между тополями вдоль железнодорожных путей над рекой. Через некоторое время копы вывели Димитрия в наручниках. Сестра Ив и Сид шли следом. Димитрия посадили в одну из патрульных машин, а сестра Ив и Сид коротко переговорили с полицейскими, после чего копы уехали. Сид сразу же вернулся в большой шатер, а сестра Ив некоторое время стояла в одиночестве, глядя в ту сторону, куда увезли Димитрия. Она походила на пастушку, у которой волки утащили ягненка. Потом она пошла вслед за Сидом и скрылась в шатре.

Я подумал найти Альберта, Моза и Эмми и рассказать им, что видел в Манкейто, сказать, что нам надо уходить и уходить сейчас же. Вместо этого я спустился к песчаной отмели, где у нас был лагерь и где я впервые услышал зов прекрасного, подобного сиренам, голоса сестры Ив, и где она поделилась со мной историей своего шрама. Все в тот день давило: жара, влажность, чувство предательства, смерть еще одной мечты. В березовой рощице на другом берегу собрались вороны, и в их неутихающем карканье я слышал жестокую насмешку, и в нем же эхом раздавалось предостережение Альберта: «Одного за другим».

Я ненавидел сестру Ив. Я верил ей. Верил в Бога, в ее целительство, в красивую жизнь, которая ждала бы нас с походом – во все. Теперь я видел, что она была подделкой и все это было неправдой. Как можно быть таким глупым? Сколько раз мое сердце должно разбиться, прежде чем я поумнею? Я сидел в тени тополя и смотрел на бегущую мимо бурую воду и вдруг расплакался. Это были горячие злые слезы, и мне стало стыдно, что я так открыто плачу, но радостно, что меня никто не видел.

Но я не был один.

– Оди!

Я услышал окрик Эмми и посмотрел наверх. Она с Мозом и Альбертом спускалась по берегу со стороны луга и палаточного городка. Эмми подбежала ко мне и обняла, как давно пропавшего.

– Ох, Оди, я так испугалась.

Я увидел, что она тоже плачет.

– Я в порядке, – сказал я, пытаясь вытереть слезы, пока их не увидели Альберт и Моз.

– Где ты был? – требовательно спросил Альберт, подходя. – Ты просто исчез с игры. Мы везде тебя искали.

– Нам надо уходить, – сказал я без прелюдий. – Нам надо убираться отсюда.