Кэролайн Ли - Стеклянная женщина [litres]

– Эйидль везде ищет выгоды для себя, но называет это Божьим промыслом. Он бы спокойно позволил сельчанам растерзать тебя, девочка.

– Что-то я не заметила, чтобы ты вмешалась, Гвюдрун, – угрюмо говорит Катрин. – Ты и с места не сдвинулась, пока остальные швыряли в нее камни. Она вся в крови.

– Скверно вышло, – кивает Гвюдрун. – Но Эйидль мог все это остановить. Что за мужчина станет смотреть, как женщину бьют? Он-то и есть настоящий злодей.

– Значит, по-твоему, Эйидль не достоин стать новым bóndi ? – спрашивает Роуса. – Но при этом ты у него в доме полы метешь?

Ветер дует в лицо Гвюдрун, и она моргает поблекшими глазами.

– Нужно ведь как-то зарабатывать на кусок хлеба. Но теперь этот негодяй заговорил о десятине…

– Вот оно что! Десятина. И впрямь негодяй. – Роуса горько усмехается.

– Смейся, смейся над старухой. Только Йоун никогда не требовал с нас того, чего мы дать не можем. Он прислал Пьетюра, чтобы тот помог мне починить дом, и ничего не попросил взамен. А Эйидль нас голодом заморит и скажет, что это во славу Божию. Ну а ты… – Она поднимает на Роусу слезящиеся глаза. – Йоун ведь хороший муж?

– Я… – Роуса прикусывает губу. – Он…

– Эти юнцы вечно хотят, чтобы им все поднесли на блюдечке. Он тебя бил?

– Нет.

– Вот! Хороший, стало быть, муж. Я, конечно, подслеповата и на ухо туга, но признание его слыхала. Врал он все. Признался в том, чего не делал, чтобы что-то скрыть, верно? Кого он защищает?

Роуса изучает собственные рукавицы, а Катрин смотрит в пустое море.

– Неважно. Признание это было ложью, а Йоун теперь покойник. – И Гвюдрун снова причмокивает губами.

Роуса поворачивается лицом к ветру, чтобы он сдул слезы с ее ресниц. В молчании Гвюдрун чувствуется угроза. Но вдруг она наклоняется к ним с Катрин и хватает их за руки.

– Покойников полагается выносить через стены. Смотрите не позабудьте.

А потом, хмурясь и что-то бормоча себе под нос, Гвюдрун оставляет их наедине и принимается тяжело взбираться вверх по склону.

Раздумывая над словами Гвюдрун и прихрамывая на ходу, Роуса возвращается в дом Йоуна. Идти все еще тяжело, и рана над глазом ноет, но ей нужно побыть одной, чтобы решить, что делать дальше.

Роуса проводит пальцами по мягким домотканым покрывалам, лежащим на кроватях в baðstofa , раскрывает Библию с тонкими веленевыми страницами, которая, должно быть, стоит целое состояние. Теперь все это принадлежит Эйидлю.

Она закрывает глаза и представляет, как Паудль едет на юг через тающие снега. Нужно отпустить его. Он должен вернуться в Скаульхольт и вырваться из череды несчастий, которые преследуют ее саму. Роуса сжимает в кармане стеклянную женщину, пока зазубренный скол не впивается ей в руку. Фигурка раскололась. Вся ее жизнь расколота.

Внезапно решившись, она расстилает на одной из постелей одеяло. В его середину она кладет Библию, горшочек с медом и вязальные спицы из китовой кости, на которые у обыкновенного хуторянина ни за что не хватит денег. Поразмыслив, достает из кармана камень с гальдраставом и кладет его к остальным вещам. Все это она заворачивает.

Она озирается. Что еще можно забрать?

Сверху раздается громкий скрежет. Роуса вздрагивает. Наверное, какой-то дух возмущается воровством. Но тут она вспоминает, что это кречет, и бешеное биение сердца успокаивается. Она кладет узелок на постель и взбирается по лестнице.

На чердаке темно, но белые полоски на перьях нахохлившейся в углу птицы словно излучают свет. Она стоит целую сотню коров или тысячу мер полотна. За этих поистине королевских птиц, за этих парящих в небе охотников люди готовы убивать друг дружку.

Жители заснеженных северных краев зовут их когтителями. Роуса понимает почему: у кречета длинные чешуйчатые лапы с кривыми и зловещими черными когтями. Они впиваются в насест с такой силой, что наверняка могут проткнуть жертву насквозь.

Роуса тянется вперед и дотрагивается до перьев, которые на ощупь оказываются мягче полотна самой лучшей выделки. Птица взвивается, хлопает крыльями, повисает на жердочке вниз головой и так бьется в держащих ее опутенках, что Роуса уже боится, как бы она не повредила крыло.

Она вспоминает, как ей казалось, что в кречета вселилась душа Анны. Он склоняет голову набок и смотрит на нее немигающими глазами.

Роуса снова протягивает к птице руку и начинает шепотом повторять свой любимый кусочек из «Саги о людях из Лососьей долины» – тот самый, где Болли убивает своего лучшего друга Кьяртана. Когда-то они с Паудлем вместе читали его вслух.