Вионор Меретуков - Млечный путь

И он поведал нам захватывающую историю о лихом командире танкового батальона Вертипорохе.

— Начальником штаба у этого Вертипороха был майор Перегарченко, командиром одного из взводов майор Абрамович, а замполитом капитан Кац. У него там, в батальоне, вообще подобралась неплохая компания — хохлы да евреи. Ребята замечательные! Бабники да выпивохи! Но как воевали!.. Одно слово — гвардия!

Я предложил маршалу еще стакан чаю. Он отрицательно замотал головой.

— Спасибо, молодой человек, вынужден отказаться, много жидкости — вредно, да и врачи запрещают, говорят, надо беречь сливной механизм.

Богданов обернулся к своей помощнице:

— Лейтенант, подай-ка трофейную.

Девушка протянула ему миниатюрную металлическую фляжку.

— В это время дня, друзья мои, я не пью ничего, кроме спирта, уж не обессудьте. И, заметьте, никогда не закусываю, — пояснил маршал, откручивая пробку. — Спирт, к вашему сведению, осаживает, дубит, оттягивает и вообще способствует… на нем вся Россия держится. Очень полезная штука. И учтите, милые дамы, после стопки спирта у настоящего мужика стоит, як дроф! — маршал сделал непристойный жест, согнув руку в локте.

Старуха Бутыльская густо покраснела. А барышня-ординарец, продолжая хлопать накладными ресницами, слабо улыбнулась.

— Так вот, этот самый Вертипорох… — маршал запрокинул голову, сделал глоток и крякнул. — Поразительных способностей был человек! Многое умел. А уж по женской части!.. Как освободит какую-нибудь деревню от фрицев, всех баб, кто не успел в лес удрать, велит тащить к себе в избу. Как набьется их там человек десять, приказывает печь топить. Раскочегарят ее докрасна, печь гудит, как домна. Жара зверская! Все поневоле и раздеваются. Он сам разденется до пупа, налижется самогону и велит нести аккордеон. Хулиган был, скажу я вам, каких поискать! Но никого не трогал. Сами шли… Он играет и поет, поет и играет! Играл как дьявол! А как пел! Играет, поет протяжные хохлацкие песни и плачет. Через пять минут плачет вся изба. А под утро у него настроение поднималось, он воспламенялся и начитал горланить боевые марши.

Маршал закрыл глаза, набрал воздуха в легкие и грянул с такой силой, что под нами заходили стулья:

Нас в грозный бой послал товарищ Сталин,

И Ворошилов в бой нас поведет…

— И опять все плакали! А Вертипорох дальше поет, никак не угомонится. Поет и меха растягивает. Растягивает и растягивает! Верите ли, восемнадцать трофейных аккордеонов «Вельтмайстер» в клочья разодрал! Вот какая в нем сидела сатанинская сила! Не человек — скала! Потом его всей деревней провожали, как героя! Чего только не рассказывали об этом Вертипорохе. Вы не поверите, пулю на лету зубами ловил! Всех удивлял! Сам командарм Павел Семенович Рыбалко однажды к нему припожаловал. И этот Вертипорох, чтобы, значит, не ударить в грязь лицом и показать свое молодечество, при командарме пальцами открутил ржавый шестигранный болт на танковой броне, который можно открутить только двухметровым рычажным ключом. Да что болт! Он на спор медные копейки рвал! Не верите? Возьмет монетку, зажмет ее пальцами, напряжется, сосредоточится, шею раздует да ка-ак рванет, и на две половинки! Да что говорить, нет сейчас таких богатырей! Перевелись! Если бы не они, не победили бы мы страшного врага!

Под конец маршал пригрозил Бутыльской, что вычеркнет ее из числа наследников, если та не вставит историю о героическом Вертипорохе во второй том его воспоминаний. Смотреть на маршала сбежались сотрудники других редакций. Словом, старикан потешил всех на славу, да и сам повеселился от души. Он всем страшно понравился.

Мы с Петькой пошли его провожать. Внизу, у машины, прощаясь, маршал, быстро взглянув на меня, сказал:

— У вас здоровый смех, юноша. Умеете ценить окопный юмор. Вы кем здесь изволите служить? Курьером?

Краем глаза я увидел, как Петька ухмыльнулся.

Пришлось сознаться, что я «в некотором роде руковожу редакцией».

— Вот как? Значит, вы здесь самый главный?

— Можно сказать и так.

— В таком случае… — он взял меня под руку и отвел в сторону. — В таком случае я попрошу вас об одолжении. Видите ли, эта Бутыльская… Я ведь много лет ее знаю. Эрочка была женой моего покойного фронтового друга. Она, конечно, прекрасный человек. Но уж больно медлительна. Как ни хорохорься — возраст. Короче, имеется ли возможность привлечь к работе со мной кого-нибудь пооборотистей? Вы бы лично не согласились? Не бесплатно, разумеется. Средства у меня имеются.