Йожеф Дарваш - Город на трясине

Подойдя к своей калитке, Шандор долго не решался войти во двор: никак не удавалось собрать расплывшееся, как луна, лицо в суровые, горькие складки. Он попытался сосредоточить мысли на том, что вчера жена высыпала из мешка последнюю горсть муки на галушки, затем вспомнил, что детям крайне необходимо купить одежду и ботинки, да и жене тоже, не говоря уж о старушке матери. Но и это не помогло, Если б еще вчера кто-нибудь рискнул перечислить ему одну за другой все эти дыры и нехватки, он наверняка вспылил бы в бессильной злобе на проклятую жизнь. А вот сегодня, когда ему хотелось разозлиться, ничего не получалось, хоть тресни… Наконец ему все-таки удалось согнать с губ непрошеную улыбку. Он толкнул калитку и, опустив голову, решительно направился в глубину двора, к флигельку, в котором ютилась его семья. Однако все его старания пропали даром: едва он подошел к крылечку и увидел дверь, распахнутую настежь, навстречу весеннему солнцу, мрачное выражение его лица опять сменилось улыбкой. И этому была еще одна причина. Уходя из дому спозаранку, он оставил женщин в таком возбуждении, что они, казалось, непременно съедят друг друга до его возвращения. Сейчас же они, по-видимому, заключили мир и сообща хлопотали возле печки, будто утренней ссоры и в помине не было. В первую минуту у Шандора мелькнула мысль: уж не опередил ли кто его с радостной вестью о начале стройки? Вполне могло случиться, что кто-нибудь из соседей раньше его явился на обед с дежурства на «бирже» и по дороге домой заглянул сюда, чтобы сообщить о предстоящем великом событии. Однако, потянув носом воздух, Шандор с волнением понял, что причина благодушия женской половины семьи совсем в другом. Запахи, струившиеся из открытой двери и заполнявшие двор, были не менее божественны, чем фимиам в католическом костеле по праздникам, и свидетельствовали о том, что в доме жарится не что иное, как ливерная колбаса.

Этого еще недоставало! Сколько радостных событий в один день! Шандор, уже не в силах совладать с распиравшим его восторгом, опустился у порога на четвереньки и бочком пробрался внутрь, подражая дворняжке. Не произнеся ни звука, он начал принюхиваться, обследуя все углы кухоньки, не преминув заглянуть и под подол хозяйке. Женщины смеялись, улыбалась дочка Розика, а пятилетний карапуз Шади, ухватившись за материнскую юбку, даже вынул изо рта большой палец и залился звонким смехом.

Жена Шандора легонько ударила его сверху по спине деревянной поварешкой и воскликнула:

— Брысь отсюда, негодник! Нету там никакой колбасы!

— Перестань, дочь моя, при детях! — укоризненно покачав головой, сказала старая Бакошне, однако и сама не могла удержаться от смеха.

Шандор же будто забыл, сколько ему лет, и, вновь превратившись в ребенка, продолжал крутиться на четвереньках и тявкать, копируя хозяйскую собачонку. Одобрение зрителей явно доставляло ему удовольствие, и он старался вовсю. Затем, поднявшись наконец с колен, насупился и с деланной строгостью спросил:

— Ну, добрые хозяйки, а теперь отвечайте: откуда взялось все это свинство, да еще жареное?

Жена Шандора, принимая игру, зашепелявила, подражая тетке Дьерене:

— Да вот, соседушка, принесла вам на пробу, как хорошим соседям по обычаю полагается. Осенью мы, видит бог, немножко задержались с поросенком, так и не закололи на зиму, но и теперь, видит бог, не поздно. Свининка теперь как раз в самый раз. А уж мы думали, околеет. Такая его, сердешного, летом чесотка одолела — страсть! Но ничего, отчесался, вылежался. И так славно отъелся! Только палить стали, а сало уж так и капает: кап да кап…

— Э-э, соседушка, что-то не верится, — возразила старая Бакошне. — Может, от дыма у вас из носу закапало, а вы подумали, что это сало…

Эти слова вызвали новый взрыв смеха. Шандор смотрел на своих домочадцев и не помнил, когда они еще так веселились. Из разыгранного перед ним спектакля он понял, что соседи Дьере зарезали наконец своего кабанчика и хозяйка, по старинному деревенскому обычаю, принесла соседям угощение на пробу. Надо полагать, бабушка ответила на это совсем не так, как только что, изображая сцену угощения: подобные шуточки уместны только среди своих.

— Однако когда мы сможем отблагодарить их тем же? — спросил Шандор и помрачнел. — Когда мы сами сможем купить поросенка и выкормить его как положено, ума не приложу.

— Ничего, к следующей зиме наскребем деньжонок, — бодро сказала старушка. — В долгу не останемся.