Ахмед Рушди - Кишот [litres]

– Я беседую со сверчком-итальянцем, – сообщил Санчо звездам, – чей словарный запас в несколько раз больше моего, и в данный момент он предлагает мне поговорить об островах.

– Инсула – не остров, а островковая доля, – поправил сверчок. – Латынь – язык науки. Островковая доля мозга.

– Он даст мне остров? – все еще не понимал Санчо.

– Островковую долю мозга, – пустился в разъяснения сверчок. – В “Анатомии” Грея она именуется островком Рейля в честь немецкого ученого, который первым дал ее описание. Но ты можешь называть ее, если захочешь, островком Реальности. Эта часть corteccia cerebrate, коры головного мозга, которая отвечает за все то, что, как мы считаем, характерно для человека как вида. Именно так: essere итапо, si. Это рядом с solco laterale, так называемой боковой щелью, которая разделяет lobo temporalevL lobo frontale. Островковая доля отвечает за сознание, эмоции, восприятие, осознание себя как личности и способность коммуницировать с другими людьми. Е molto multifunzionale, эта инсула, да, крайне многофункциональная вещь. Это она пробуждает в нас эмпатию, контролирует кровяное давление и сообщает, насколько тебе больно, когда ты ударился. Ты хочешь узнать, каково это – испытывать голод? Попробовать бизоний гамбургер от Теда? Островковая доля подарит тебе вкус и прочие ощущения. Тебя ведь еще секс интересует, верно? Островковая доля обеспечит тебе оргазм. Она поможет тебе сосредоточиться. И испытать экстаз. Воистину это доля-труженица, да. Благодаря ей ты испытываешь счастье, горе, гнев, страх, отвращение, разочарование, веру, убежденность, доверие, восхищение прекрасным и любовь. А еще благодаря ей у тебя случаются галлюцинации, частью которых я являюсь. Аз есмь! Eccomi qua!

– А что, он вправду хочет, чтобы у меня была эта инсула? – с недоверием осведомился Санчо. – Мне казалось, его вполне устраивает моя черно-белая версия, ему нравится, что я прикован к нему, как узник кандалами, что я принадлежу ему одному. Вот уж не уверен, что он сможет справиться с полноценным самостоятельным ребенком.

– Ошибаешься. Он же самый настоящий родитель, – было заметно, что сверчок тщательно выбирает нужные английские слова, – он хочет, чтобы у тебя были все возможные цвета, вся возможная сила и возможность жить счастливо. Он сделает все, чтобы у тебя была инсула. Он уже выращивает ее в тебе. Очень скоро ты получишь качество, как в “Техниколо-ре”, засверкаешь всеми цветами радуги и потом распустишь свой хвост, что тот павлин из “Амаркорда” Феллини, и вот она! Жизнь. Сладкая жизнь. Сам посмотри, как быстро ты растешь! Вылитый Мастроянни в молодости!

– Куда тогда денешься ты? – поинтересовался Санчо. – Продолжишь путаться у меня под ногами? Мне не нужны учителя по жизни, понял?

– К несчастью, – сообщил ему сверчок, – наличие инсулы не гарантирует наличие здравого смысла и разумных суждений.

– Чего не надо, того не надо! Я как ночное небо. Вселенной все равно, что хорошо, а что плохо, ей нет дела, кто умирает, а кто остается жить, кто ведет себя как паинька, а кто гадко. Вселенная – это взрыв. Она летит сразу во всех направлениях, крушит, ломает, сметает все, что попадается на ее пути, лишь бы занять собой все пространство. Это бесконечное завоевание. Знаешь, какой девиз у Вселенной? Дайте мне еще! Хочу больше! Мне нужно всё! Это и мой девиз. Я полностью согласен со Вселенной.

– Что ж, это я давно понял про тебя, – заверил сверчок, постепенно растворяясь во тьме, – понял со всей очевидностью. Не скучай! Ciao!Bad!

И сверчок исчез.

На следующее утро Кишота разбудил совершенно неожиданный звук – шкворчание еды на сковородке рядом с палаткой. Темноволосый молодой человек – высокий и поджарый, сложенный практически так же, как Кишот – жарил яичницу с беконом. Одетый в рубашку лесоруба в красно-бело-синюю клетку и синие подвернутые джинсы, он стоял к Кишоту спиной, держа сковородку в правой руке. Левой рукой он махал обитателям соседней палатки, а они махали ему в ответ. Кишот окликнул юношу, а когда тот обернулся, у старика перехватило дыхание – он даже испугался, не пришел ли его смертный час. А когда понял, что еще жив, возликовал, ведь случилось второе чудо: это был Санчо, его Санчо, но в широкоэкранном формате и полной полихромии. Черно-белый фантом, прощай навсегда! Вот он во плоти – высокий, красивый (разве что лицо излишне худовато), здоровый подросток с пушком на подбородке и неуемным аппетитом. Их вчерашняя ссора тут же вылетела у Кишота из головы. В глазах стояли слезы.