Инна Шолпо - Рукопись, найденная на помойке [litres]

Кстати, Маруся читала записные книжки Чехова, и там был набросан сюжет с крыжовником, но с совсем другим финалом. Если в рассказе человек, получивший, наконец, вожделенную усадьбу, закрывает глаза на очевидные ее недостатки, с наслаждением ест кислый крыжовник, доволен своей жизнью и похрюкивает, то в записной книжке мечта воплощается в жизнь лишь когда герой стоит на пороге смерти, у него рак желудка и крыжовник он есть не может.

Можно презирать средства, которыми герой добивался воплощения своей мечты, но стоит ли презирать саму эту мечту?

У нее уже, конечно, не было реальной возможности накопить денег на свой «крыжовник». Тем более в Финляндии. Можно, конечно, было бы купить дом в Карелии, природа та же, а дешевле намного, но… страшно. Ни дорог, ни транспорта, того гляди подожгут-ограбят…

Маруся, конечно, предложила Асе безумную идею – поселиться вместе, одну квартиру продать и на эти деньги купить домик… Она недавно читала книжку какого-то немецкого писателя про двух старушек, которые поселись вместе. Они еще потом кого-то убили… а, жену своего друга, и он тоже с ними поселился. Но Ася мягко дала понять, что ей нравится ее одиночество.

Надо сказать, Марусю ее одиночество тоже устраивало. По правде говоря, она не могла представить себе совместный быт с кем бы то ни было. Ася была единственной, с кем это можно было бы теоретически допустить, и то если дом большой, с двумя ванными… Но это уже мечты за пределами реальности… где же его взять?

На шестидесятилетие Ася подарила Марусе картину – вроде бы простенький, но очень сочный и живой натюрморт – букет сирени в приземистой, круглой вазе. Фон размыт и совсем не привлекает внимания – какая-то перламутрово-серая стена, край стола, белая салфетка. Ваза блестящая, тоже светящаяся перламутром. Но обо всем этом забываешь, едва отведя глаза от картины, главное в которой – сама сирень. Живая, сочная, белая, лиловая, розовая – вперемешку – сирень словно не помещается в вазе и хочет вырваться, выползти из нее, и пара оторвавшихся кисточек уже лежит на салфетке.

Маруся повесила эту картину на стене спальни напротив кровати прямо на подрамнике, без рамки, потому что сирень отрицала всякие ограничения. В сумерках белой ночи или в предрассветной дымке картина казалась трехмерной, приобретала какую-то особенную объемность. Кисти сирени выходили вперед из плоскости холста, свешиваясь в комнату. Маруся почти ощущала её запах. Запах своей несостоявшейся мечты.

Анвар услышал тост и задумался. Дамы не были похожи на лесбиянок. На близких родственниц вообще-то тоже. Но, вполне возможно, что они решили купить общую дачу или даже дом, чтобы жить вместе. Почему нет? Пожилым людям трудно в одиночестве. Мало ли что…

Анвар вспомнил свою бабушку, потом почему-то – айвовое варенье с миндалем, родительский дом, далеко, там, где не идут так часто серые дожди, где цветет миндаль и зреют в саду айва и абрикосы. Когда-нибудь он вернется туда, женится, и детишки будут объедаться фруктами и мучиться животами, а жена – варить варенье. Только сначала нужно выучить английский язык и найти работу в каком-нибудь из тех роскошных ресторанов, где иностранцы оставляют сказочные чаевые. Там, конечно, никогда не будет таких посетителей, как эти две пожилых дамы, или как те две студентки из консерватории в тоненьких свитерках – одна из них со скрипкой в потертом футляре, – чьи непонятные разговоры о лигатурах и транспонировании звучат, как сама музыка. Но потом… потом, накопив денег, он построит себе свой собственный дом, заведет семью, и дочка у него будет играть на скрипке под стук падающих абрикосов.

Невольно ему захотелось побольше услышать из разговора подруг, и Анвар старался чаще проходить мимо их столика.

Через некоторое время Маруся достала какие-то бумаги – чертежи, планы и что-то вроде сфотографированной 3D модели.

– Вот, смотри. На первом этаже будет кухня, столовая с эркером, между ними окно такое раздаточное, как в том домике в Испании, где мы останавливались… Потом гостиная, а по другую сторону коридора – сауна. Вот тут. Из нее есть выход на террасу, и там дорожка к озеру. А тут лестница на мансарду…

– По лестнице подниматься полезно. Мы еще не настолько старые. Все-таки хочется второй уровень. Обожаю эти мансардные окна… Еще бы башенку!

– …две спальни и ванные en suite…

– …марокканские изразцы…

– Я люблю, чтобы в ванной было окно…

– …беседка. Тут плющ, а тут чубушник… А под самыми окнами гостиной – сирень.