Инна Шолпо - Рукопись, найденная на помойке [litres]

Маруся вместе с родителями переехала сюда из новостроек, когда была еще студенткой. Она очень хорошо помнит, как в первый год их жизни в этом доме шла пешком домой с Василеостровского рынка с сеткой картошки в руках – мимо здания Академии художеств, мимо египетских сфинксов. Именно в этот момент она всем существом почувствовала, что живет в Петербурге, пусть и называвшемся в то время Ленинградом, что «Петербург» – это не какое-то историческое прошлое, не памятник культуры, не собрание музеев и театров, куда нужно добираться из дома час в переполненном автобусе, а фон (или часть?) ее повседневной жизни. Однажды они с подругой перешли Неву по льду – от сфинксов к Сенатской площади. Просто так. И сейчас Марусе даже сложно представить, как это можно – жить в каком-нибудь спальном районе.

При этом десять лет, проведенных в новостройках, не оставили у нее плохих воспоминаний. Какая же это была тогда радость – выбраться из одной комнаты в коммуналке, пусть и на Петроградской стороне, в кооперативную четырехкомнатную квартиру в шестьдесят четыре метра! Квартира была на первом этаже, кругом еще оставались следы строительства, но Марусю это совершенно не расстраивало. Она училась тогда в пятом классе, и ей всё было интересно: широкие тротуары, газоны под окнами, на которых люди высаживали кусты и даже деревья, много зелени, огромный пустырь рядом с домом, который через несколько лет был преобразован в подобие парка, футбольное поле и много места для игр. А из окна можно было выпрыгнуть прямо на газон и оказаться во дворе, чтобы не обходить длинный дом. И, конечно, своя собственная комната – целых тринадцать метров.

По тем временам такие жилищные условия воспринимались как роскошь. У других ребят в классе всё было гораздо скромнее: её подружка Маринка Круглова, например, жила в хрущевской однушке вместе с родителями и бабушкой, что, кстати, не мешало одноклассницам приходить к ней в гости и устраивать веселье.

Естественно, все иногородние родственники, друзья и коллеги отца считали само собой разумеющимся, приехав в Ленинград, остановиться у них. Так что в четвертой, самой большой комнате, служившей «гостиной» и именуемой «южная» – в отличие от большой «северной», где помещался папин кабинет, – почти все время кто-то жил. Марусю в детстве это очень развлекало, потому что ей гораздо больше нравилось общаться со взрослыми, чем со сверстниками.

В общем, переезд обратно в центр был, конечно, проявлением исключительно родительской ностальгии, а Марусю волновал не слишком, хотя и не огорчал, потому что в детстве и юности она очень любила перемены. Но когда, потратив почти год на изучение справочников с объявлениями и пересмотрев больше сорока вариантов, родители наконец смогли осуществить обмен, стоивший им потери одной комнаты и досрочной выплаты денег за кооператив, Маруся очень быстро поняла, до чего же они были правы.

Её тут же пленили широкие подоконники, на которых можно сидеть, помпезная парадная, высокие потолки, толстые кирпичные стены и какая-то особенная атмосфера полковничьего дома, которую не уничтожили до конца ни разделение одной залы на три комнаты, ни капитальный ремонт, ни многолетняя история коммуналки. Это был настоящий дом – тот, который «моя крепость». Одна из комнат имела просторный эркер, которого капитальный ремонт почему-то не коснулся. Благодаря этому, на потолке в нем сохранились лепнина и мощный крюк для люстры, а когда Маруся стала переклеивать там обои, то, начав сдирать слой за слоем вековые отложения, дошла до дореволюционных газет.

Вообще, Марусе всегда хотелось, чтобы в жилище было что-то особенное, какая-то изюминка. Ей, например, вспоминалась иногда коммуналка на Васильевском, где жили знакомые родителей. На самом деле из всей квартиры она помнила только длинный коридор, какие-то закоулки и то ощущение таинственности и почти восторга, которое они вызывали. В другой коммуналке, где ей довелось однажды побывать, в комнате была небольшая низкая дверь, а за ней – лесенка, ведущая на пол этажа наверх, в персональный чердак-чуланчик. Марусе тогда ужасно хотелось, чтобы у них в квартире тоже было что-нибудь такое. Она устроила бы там библиотеку и читала целыми днями. Мальчик, с которой у нее случился мимолетный роман в студенческие годы, жил на Петроградской стороне в квартире с гостиной о пяти углах. Наверное, это привлекало ее в мальчике больше всего. Если бы у него вдобавок была спальня на антресолях, она бы, наверное, вышла за него замуж.