Алексей Комаров - Рассказы старого лешего

Подул ветерок, и на медведей пахнуло лакомым запахом мяса. Медведица еще ускорила бег, и вот уже ясно видна на берегу выброшенная морем туша кита и на ней и около нее десятка два белых медведей.

Когда они близко подошли к туше и до них донесся резкий запах зверей, маленький мишка струсил и вплотную прижался к маме. Медведица смело подошла к туше, огрызнулась на ближнего медведя и жадно стала рвать шкуру кита. Маленький мишка тоже вцепился в клок жира и с наслаждением его проглотил. Большинство медведей были сыты и только из жадности рвали куски жира и мяса и бросали их. Есть они уже больше не могли. Некоторые сожрали по тридцать — сорок килограммов. Но к званому пиру прибывали все новые и новые гости, голодные, худые, одни кости да шкура. Этих гостей не так-то скоро накормишь. Они и внутри кита и наверху, на ребрах, рвут и жадно глотают и шкуру, и жир, и мясо. Тут зевать не надо. Громадна туша кита, но и желающих полакомиться тоже немало. На пир приглашены не только медведи, с криком вьются чайки-поморники, глупыши тоже стараются урвать кусочек жира или мяса. Осторожно подбегают песцы и, схватив клочок, быстро удирают. Медведица с грозным ревом бросилась на большого тощего медведя. Несколько быстрых ударов мощной лапой, и тощий медведь, рявкнув, отбежал в сторону. Мишка скоро наелся и со страхом и любопытством смотрел на незнакомых медведей. Громадные звери вымазались в кишках, в крови и в жире кита, желтые, грязные, с отвислыми животами, их нельзя было назвать красавцами. Когда мишка огляделся более спокойно, то увидел, что среди медведей есть и медведицы и с ними медвежата. Есть медвежата более старшего возраста, есть и такие же, как мишка. Подойти к ним и поиграть мишка не решался. Но вот одна медведица подошла и стала есть почти рядом с мамой, и ее медвежонок смело подбежал к мишке и с разбега повалил его. Мишка вскочил, и тут у них началась веселая возня. У мишки появился друг.

Медведицы стали ходить вместе. Медвежата играют и не лезут к матерям, и охотиться вдвоем добычливей. От кита остались одни кости. Все медведи разбрелись, и обе наши медведицы тоже пошли искать счастья в туманных просторах Заполярья. Много километров прошли они между торосами по ледяным полям, высматривая тюленя. Еле ощутимый запах остановил зверей. Осторожно высматривая из-за льдин, медведицы увидели вдалеке темное пятно. Что это? Тюлени? Нет, не тюлени. Рыжевато-бурое пятно пахло чем-то иным, малознакомым. Медведицы с величайшей осторожностью стали подходить к незнакомому лежбищу. Ближе, ближе…

Теперь были ясно видны громадные туши с блестящими бивнями. Они лежали близко друг к другу, но не теснили и не ранили соседей своими громадными бивнями. Моржи не видели медведей и спокойно дремали. Обе медведицы стали осторожно обходить их с разных сторон, стараясь отрезать от моря. Вдруг как искра пробежала по стаду моржей, и, повинуясь тайному сигналу, вся громада повернулась мордами к морю и двинулась, как будто потекла, в спасительные воды. Одна моржиха с детенышем оказалась в конце стада, и обе медведицы с ревом бросились на нее. Вот и добыча. Опять у медведей много мяса, опять мишка и его друг наелись до отвала. Теперь они хорошо запомнили запах моржей и уж не спутают его с запахом тюленей или котиков.

— Дядя Алеша! Что было!.. На большой!.. Мы в волейбол играли возле крокодилов. И Юрка, и Игорь, и Мирза, и Барсучка, и Мишка Гладков. Вдруг слышим кто-то орет: «Ребята, спасите!» Мы туда побежали. А это Федор Зыков из своего окошка высунулся и орет истошным голосом: «Спасите, спасите! Тигр в коридоре ходит, ко мне в дверь ломится». Я вскочил на барьер и по стенке, по самому гребню, на четвереньках пополз. За мной Юрка и Игорь. Карабкаемся, того гляди, соскользнешь, гребень-то узкий, а соскользнешь — и полетишь либо к бурому медведю Борцу, либо к барсам. Мы ползем по стенке, а справа на нас глядят медведи, под самой стенкой на задних лапах стоят… Ждут… Сорвись только — и полетишь прямо к ним в объятия. А если сорвешься и полетишь налево, там барсы не спускают с нас глаз. Ну, ничего, мы все-таки добрались до окошка Федора Зыкова. «Ой, ребята, ну и хватил я страху, — говорит Федор. — Дверь-то у меня легонькая, и запор — один крючок… Слышу, кто-то по коридору ходит. Я в дверь-то и выглянул, а он перед дверью стоит и на меня смотрит. Захлопнул я дверь. Никак крючок не запру. Да какая надежда на такую пустяковину. Вот я и стал заваливать дверь всем, что было под рукой». Сам, понимаешь, трясется, бледный. За нами по той же стенке залезли еще двое ребят и Гладков Мишка.