Алексей Комаров - Рассказы старого лешего

Но, несмотря на все его проказы, его нельзя было не любить. Он всегда откликался и прилетал по первому зову. Он сопровождал хозяев, если они уходили на прогулку, перелетая с дерева на дерево, и летел над лодкой, если они катались по реке. Он никогда не пропускал время обеда и терпеливо ждал, когда ему дадут вкусные кусочки. Обычно он сидел на спинке стула, иногда от него страшно разило луком — это значит он побывал на огороде и занимался тем, что дергал лучок, и не столько ел, сколько портил его. От еды он никогда не отказывался, и если был сыт, то лакомые кусочки брал и прятал про запас: он засовывал их в башмаки, в носок галош, под шкаф или в другие укромные места. Наевшись, грач садился кому-нибудь на плечо или на голову и пытался вытереть клюв о волосы.

Настала осень. Грачи собирались в отлет. К грачу подлетали его дикие собратья. Они клевали у него корм и звали его с собой. Но Кар-Кар не улетел. Он остался верен своим воспитателям. Пришла зима, его посадили в большую клетку, загороженную со всех сторон от ветра, и он благополучно живет до сих пор. Зимой он очень любит лакомиться мышами, которые иногда попадаются в капканчик, любит колбасу. Клетка открыта, и он выходит из нее, когда ему хочется.

Ко мне принесли маленького лисенка. Он был пойман в лесу с перебитой задней лапкой. Я взял его на руки, он сразу же вцепился мне в подбородок и укусил до крови.

Первое время он дичился. Я посадил к нему в клетку маленькую собачку. Это была собачка, не привыкшая к людям, взятая щенком от бродячей собаки, ощенившейся под сараем. Щенок отказывался от еды и стремился убежать. Лисичка и Бобочка, как мы назвали щенка, не хотели смотреть друг на друга и отвертывались. Их старались подружить, кормили из одной миски, но они ели раздельно. Лисичка, более смелая, выбирала самые лакомые кусочки, а потом уж Бобочка, когда не было людей, вылизывала остальное. Недели через две лисичка поправилась, стала наступать на ножку, привыкла к людям, стала еду брать из рук. Осмелела и Бобочка, с лисичкой подружилась, но кормить ее пришлось отдельно, так как она, более деликатная, не спорила с лисичкой, уступала ей еду, и если бы мы не давали ей отдельно, оставалась бы голодной. Бобочку из клетки выпустили, но дружба ее с лисичкой осталась. Иногда лисичку и Бобочку я брал к себе в мастерскую, и надо было видеть, какую возню и игру они поднимали. Они прятались друг от друга и гонялись со страшной силой по мастерской. Лисичка легко давала себя брать на руки и больше уже никогда не кусалась. Лисичка жила в большой клетке, где у нее стояла будочка, в которой она спала. Она очень любила лежать или на крышке будочки, свернувшись клубком, или на высокой полке, сделанной для нее в клетке. В еде она была неразборчива и ела все, что ей давали. Любила сахар, но любимой едой были мышки, которыми снабжали ее все соседи, знавшие лисичку. Как она играла с мышами! Подбрасывала высоко вверх, ловила, швыряла лапкой далеко от себя и прыгала с налета с необыкновенной грацией и проворством. Часами я мог сидеть около клетки, наблюдая за лисичкой. Сколько зарисовок я с нее сделал, как хорошо изучил все ее повадки, привычки! Она к осени хорошо оделась, сделалась пушистой, с великолепным хвостом. Единственно, что было неприятно в ней, — ее ужасная нечистоплотность. Она пачкала всюду, и особенно любила пачкать свою еду. Если она не съедала сразу всего, то обязательно мочилась в остатки. Лисичка у меня прожила три года. Однажды осенью, в то время когда начинается гон у лис и она чувствовала себя очень беспокойной и лаяла по ночам, я, выйдя утром проведать лисичку, ее не нашел. Довольно толстая сетка была разгрызена. Лисичка убежала.

Я очень горевал, спрашивал всех о ней. И вот через неделю вдруг узнаю, что поймана лисичка и находится она у учителя местной школы. Я тотчас же пошел туда. Да, это была она, но в каком виде! В нее, видимо, бросали палки, поленья, она была испугана, избита и дико озиралась. Учитель не хотел отдавать мне ее, требовал доказательства, что это именно моя лиса. Я взял ее на руки, она от меня не вырывалась (учитель говорил, что она страшно искусала тех, кто ее ловил). Я показал учителю ее ножку, где прощупывался небольшой бугорок от зажившего слома, и учитель вернул мне ее. Но прожила она у меня после этого не долго. Она опять сбежала, прогрызши клетку в другом месте. На прощание она загрызла курицу, которая ходила по двору.