Каваи Стронг Уошберн - Акулы во дни спасателей

Я никогда не чуствовал богов о которых вечно твердит мама, но когда он это сказал, я что то почуствовал и чуствовал еще какое то время. Меня это подбодрило. После нашего разговора я вышел из дома и мир снова был светлым и моим. Заберите наркотики, секс и баскетбол, только дайте мне еще раз испытать это чуство. На следущий день был мой последний удачный матч, я превзошел сам себя будто заново родился.

Вот на что был способен мой брат, никто здесь себе этого даже не представляет.

Ну и вот. Я начинаю таскать вещи с газона обратно в дом.

Хадиджа подходит и заговаривает со мной, наверное думает, что сможет меня переубедить. Даже говорит мол хватит, что ты делаешь сам подумай.

— Ты ничего этим не добьешься, — говорит она. — Давай просто заберем что сможем.

— Хер им, — говорю я.

Грузчики не догоняют, что я делаю. Они швыряют вещи на землю, я подбираю и заношу в дом, Хадиджа замечает что я даже ее не слушаю, пощипывает переносицу и отходит в сторонку. Достает телефон позвонить. Я тащу шмотки и какие то стулья обратно в дом, при том что грузчики по прежнему выносят вещи, и мы встречаемся в дверях. В конце концов я волоку ящики в двух руках, навстречу два чувака выносят футон, и мы сталкиваемся на пороге. Тот который впереди спиной ко мне, оглядывается через плечо, чтобы проверить пройдет ли и видит меня. Мы оба останавливаемся.

— Посторонись, — говорит он, рожа красная от натуги.

— Неа, — говорю я.

Грузчик кивком указывает куда то мне за спину и несмотря на то что тащит тяжесть, силиться улыбнутся.

— Похоже кое-кто считает иначе.

Я оборачиваюсь и вижу шерифа который идет ко мне по дорожке и такой:

— Сынок, подумай хорошенько над тем что делаешь.

Я смотрю поверх него и вижу кое-что такое отчего на лице моем появляется улыбка. Шериф думает, что я смеюсь над ним и говорит:

— Тут нет ничего смешного. Я не шучу.

А я не смеюсь над шерифом, я улыбаюсь тому кто стоит на тротуаре позади него и Хадиджи, кроме шуток, это же Кауи в своей дурацкой толстовке с надписью “Готовы к смерти” и с рюкзаком за плечами.

Один из грузчиков возвращается в дом, проходит мимо нее и она что то ему говорит. Грузчик отвечает ей через плечо. Хадиджа направляется к ним: “Ребят, давайте успокоимся, не надо обострять”, но Кауи уже сбросила рюкзак пробежала мимо Хадиджи и грузчика, потом мимо меня в квартиру и накинулась на чувака который держит футон. Я успеваю заметить как мелькают в воздухе ее кулаки, потом футон шумно падает на пол, а за ним и чувак. У меня в руках по прежнему ящики, уж не помню как я их положил, очнулся я только минут через пять в наручниках на заднем сиденье машины шерифа.

Рядом со мной Кауи. В машине шерифа воняет оружейным маслом и средством для чистки салона. В рации трещат голоса, справа от меня сидит Кауи в наручниках как и я и дышит так тяжело что потеют стекла. Печка выключена и сквозь двери тянет гребаной зимней сыростью.

Я потихоньку припоминаю что случилось, упавший футон сработал как звонок на боксерском поединке, у всех уже руки чесались, мы лупили друг друга пока не вмешался шериф и не надел на нас с Кауи наручники и не затолкал по одному в свою машину. Сейчас Хадиджа разговаривает с ним у входа, вытянулась перед ним в струнку и рассыпается в любезностях, а руки сложила как будто она в церкви, а шериф священник.

Потом грузчики снова принимаются выносить жизнь Ноа из квартиры, швыряют ящики с книгами, так что книги разлетаются по мокрому газону, следом обернутые в пищевую пленку упаковки хорошего саймина, бутылки соевого соуса, рамки с фотографиями — все это летит на землю, трескается, разбивается на траве и асфальте. У одного грузчика нос заткнут туалетной бумагой чтобы остановить кровь от моего удара, у другого раздулась губа после того как Кауи ему врезала, но все равно они продолжают работать. Вскоре все грузчики выходят из квартиры с пустыми руками, толкают и пинают кучи вещей Ноа с газона на тротуар. Наконец из квартиры выходит последний грузчик, смотрит себе под ноги, подбирает с земли носок будто это какая то грязная дохлятина и кидает в кучу на тротуаре. Один из грузчиков с папкой планшетом в руках что то обсуждает с шерифом, потом они садятся в фургоны и уезжают.

Как только грузчики уезжают, шериф возвращается к нам. Открывает водительскую дверь и говорит глядя на нас сквозь решетку между задним и передним сиденьями:

— Я могу основательно подпортить вам жизнь.

Кауи фыркает.