Тимур Зульфикаров - Странствия Ходжи Насреддина в XXI веке. Новое учение древнего мудреца

…Синагога — с Золотым Тельцом…
Церковь — с Животворящим Крестом…
Мечеть — с Карающим Мечом…
О, Создатель!
Неисповедимы Пути Твои…

…А ты, Путник!.. Человече!..
Куда бредёшь?..

А навстречь тебе, в поле майском, девочка бежит
С букетом синих васильков…
Ромашек-звездчаток — живых жемчугов…
Лазоревых фацелий…
Луговых мятликов…
Венериных башмачков…
Голубых цикориев…
Лиловых короставников…
И златомедовых вьющихся пчёл…

И над льняной…ликующей головкой девочки
Улыбается…
Склоняется…
Сам Бог…

И где тут Синагога с Золотым Тельцом?..
Церковь с Крестом?..
Мечеть с Мечом?..

Когда улыбается Бог…

В той Последней Войне
Двух Великих Стен
Будут гореть даже дальные горы,
Куда дервиш бежал, чтобы стать пророком…

Но летящие Слёзы — Камни Иудейского Плача-Потопа…
И ревущие глыбы Великой Китайской Окаменевшей Стенозмеи
Будут падать и жечь
Его бороду…
И ладони…
И персты
С Горящим Апокалипсисом Новым…

Но!..

Кто прочтёт Его?..
Кроме Бога!..

Ходжа Насреддин сказал:
— Над 21 веком Золотого Тельца
И необъятным мусорным Полигоном Интернета
Витает Один Вопрос:
Как тихая… пыльная Белая Ослица
И бедный хитон Иисуса Христа —
Стали лаковыми равнодушными лимузинами
И тяжкозлатыми непреступными одеяньями церковных иерархов и храмов…
Воистину!..
Да!..
Отец нищ, но чист и прям…
А сын богат, но от злата — согбен… горбат…

Тысячелетняя беломраморная чинара
С обломанной жемчужной ветвью —
В ночи похожа на вечнопьющего…
Вечнопоющего Орфея
С расстроенной от ветхости… хмельной кифарой…

А на чинаре майский соловей хрустально одичалый
Льёт… вьёт…бьёт свою курчавую песню доадамову…
И веет ветер медоводухмяный… бархатный… парчовый… атласный…

И Орфей поёт и бродит по кифаре пьяной
Чародейными вселенскими перстами…
И обломанной жемчужной звёздной ветвью
Чинара благодарно машет … машет… машет…

И Орфей блаженно… вечно умирает на кифаре, как бессмертная
Эллада…
А чинара одноруко рукоплещет
И становится Мраморным Тысячелетним Памятником Элладе и
Орфею…

О, Песня!..

… Ах, под чинарами тысячелетними,
Тлену хищному непокорными,
Стоят-дрожат рюмочки хрустальные… певучие… гранёные —
Вином пурпурным переполненные… напоённые…

Ждут гостей дорогих забубённых,
А гостей всё нет да нет —
Опьянённых… разгульных… раздольных…
Только сыплются с чинар
Листья хладные… златоузорчатые…

Ах, ты старость —
Осень моя одинокая…

А все гостюшки — други … подруги мои
Полегли на блаженные мазары … да погосты,
А лежачие уж не пьют земное вино,
А только о Небесном Царстве заботятся… молятся…
Ах вы, рюмочки хрустальные… гранёные… незвонные…
Неповинные мои!..
Ах, нетронутые…
Ах, похоронные…
Зря наполненные…
Зря напоённые…

А я один вас пью…
Развесёлый…

Когда помрёт поэт,
Небесным светом вдруг озарятся
Его забытые творенья…
Как молнией — забвенный одичалый лес…
И закопчённо заколоченные голгофскими гвоздями деревеньки…

Русь любит смерть…
Русь вечно на Голгофе дремлет…
И Слава-плачея над свежим гробом здесь…

Поэт!..
Уже усопший…уж нетленный…
И ты украсишь позаброшенный погост
Крестом берёзовым… пахучим… самодельным…
И бумажными цветами из Китая —
Своих тут нет…

И хоронить тебя придут три старые жены…
Ах!.. Поэт не должен доживать до старости,
Чтобы не видеть неповинно постаревших жён…
И чья-то трепетная поэтесса забубённо молодая
Вся заплаканная… расхристанная… захожая… зарыдалистая…
Как плакучая двуликая провидица цыганка…