Тимур Зульфикаров - Странствия Ходжи Насреддина в XXI веке. Новое учение древнего мудреца

Да!..

Пророчества сжигают человека…

И даже лепёшка с ликом Покорителя Вселенной Амира Тимура выпала из её дрожащих рук в траву, где её уже ждали вездесущие муравьи…

И нас ждут…

Да!..

А Ходжа вернулся в родную, безнадёжную, как капитализм в России, кибитку…

…Уже ночь была…

В горах небо близко… и слышно, как со звёзд лают собаки…

Да!..

А кто-то ещё сомневается, что на звёздах есть жизнь…

Айхяяя!.. Слепцы…

Если на звёздах есть собаки — значит, есть и люди!..

И с этой ослепительной мыслью-отгадкой голодный старец уснул под бухарским павлиньим дряхлым одеялом, под которым всегда снятся радужные сны…

Но эта ночь прошла без снов…

Ибо все фантазии, вместе с самаркандской лепёшкой, забрала безумная маковая гадалка, опустошив воображение мудреца…

Так жгучая пустыня иссушает кроткий оазис…

Айххххяяя!..

…Ранним утром, когда расцветают синеокие цикории и дрожат от наслаждения рубиновые маки, принимая поцелуи медовых пчёл, Ходжа услышал, что кто-то нежно тычется в его ореховую дверь, которая ссохлась от старости и уже не закрывалась, а только скрипела от утренних горных ветерков…

— Кто там?.. Дверь открыта!.. Входи!..

Но гость не входил…

Но тёрся о дверь… просился…

Тогда Ходжа неохотно вылез из павлиньего одеяла…открыл дверь…

И замер…

Там стоял Золотой Мул с изумрудными текучими глазами… И виновато глядел на Ходжу, ибо чуял, что досрочно разбудил его…

Ходжа подумал:

— Если такие Золотые Мулы служили ассиро— вавилонским царям и древнеегипетским фараонам — значит, они познали глубину человеческой души, как старый верный друг иль преданная жена…

Ойххххх!.. О, чудо!..

Почему-то Ходже сладостно захотелось пасть на колени перед четвероногим царским посланником, но он сдержался, вспомнив, что человек — венец творения…

Да!..

А к атласно-золотистой спине Золотого Мула был приторочен златотканый богатый хурджин-мешок, усыпанный бриллиантами, рубинами, изумрудами…

Камни полыхали!..

Ходжа ясно… трезво понял, что постылой бедности пришёл конец…

Он радостно вздохнул и подумал о бедном Человечестве:

— Вот бы каждому бедняку такого гостя!..

Ходжа умело снял с усталого мула хурджин и развязал его…

Там были тончайшие китайские колонковые кисти и знаменитая шаньдунская серебристо-смоляная тушь…

И душистая от аравийско-израильских масел-смол записка: «Брат!.. Если напишешь мне несколько вечных слов — буду рад!.. Тысячелетне преданно Твой…» …

Подпись была размашисто неразборчива…

Но Ходжа разобрал: «Барон Ротшеллер»…

Ойххх!..

…Прошло много дней …

Ходжа полюбил Золотого Мула, а тот полюбил Ходжу, хотя он не был ни царём … ни фараоном…

Айхххяя… ойхххх… эйхххх…

Всё тленно — только Время вечно…

Но тайные суфии говорят, что умрёт и Время…

Но мы не доживём до того времени, когда умрёт Время…

А жаль умирать у Врат Тайны… довременно… безвременно… вовременно…

Тут суфии бездонно запутались в философских серпантинах…

И выпили несколько кувшинов мусалласа и протрезвели… прозрели…

Да!.. Истина проста…

А Ходжа продал хурджин с драгоценными камнями и купил маленькую чайхану у Варзоб-дарьи…

Здесь давали плов, лепёшку и зелёный чай…

Беднякам иль знатокам поэзии — бесплатно…

И потому чайхана всегда была полна весёлого народца…

Звучали хмельные стихи… притчи… анекдоты…

А у входа в чайхану всегда дежурил Золотой Мул с изумрудными глазами…

Да и чайхана называлась «Золотой Мул»…

И Ходжа часто сиживал здесь и читал свои стихи средь бедняков, а их становилось всё больше в многорождающей … неистово чадолюбивой вечнобеременной блаженной Азии…

Да…

Бедняки бездонно… безумно… оголтело… слепо… сладко плодятся…

Скоро на земле не будет ни чистой земли… ни чистого воздуха… ни чистой воды…

Да!.. да… да…

Но…

Но что-то мучило Ходжу Насреддина, словно кто-то протянул ему руку любви, а он не ответил…

Он вспоминал записку Ротшеллера…

А ведь Ходжа любил всё и всех…

И даже мог погладить ласковой вселюбящей ладонью майскую ядовитую гюрзу… иль злого смертельно-колючего скорпиона…

Айхххх…

Много раз Ходжа макал колонковую кисть в шаньдунскую тушь и хотел написать на золотой шкуре Золотого Мула благодарные слова самому богатому на земле человеку, но тут, почему-то, в его голове болезненно плыли заколоченные дождливые кривые русские деревеньки с последними ситцевыми старушками и глиняные азиатские кишлаки с голодноглазыми детишками…