Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Сколько прекрасных детских писателей было у тогдашних детей! Юрий Сотник, Николай Носов, Любовь Воронкова, Валентина Осеева, Сусанна Георгиевская, Юрий Томин, Лев Кассиль, Елена Ильина…

Вот такие книги нам дарили. Ну и книги о Ленине. Это обязательно. Мне однажды вручили поэму «Ленин» известного в то время азербайджанского поэта Расула Рза. Я и ее прочитала, правда мало что запомнила. Но было много и других книг. Учивших добру и справедливости.

Да и на лето задавали длинные списки литературы, которую надо было прочитать на каникулах, хотя уверена, что никто особенно не заморачивался: были занятия поинтереснее, да и в лагере особенно не почитаешь. А я даже не записывала, потому что все уже было прочтено.

Как несправедливо, что чтение книг тоже вышло из моды и непопулярно среди молодежи и даже среди учеников младших классов. Я знаю детей, умеющих, но не желающих читать. Не интересно. Вот гаджеты — все в них. Все зло. И ничего не сделать, и никому не доказать. Думаю, ситуация будет только усугубляться.

И очень жаль, что мои награды не сохранились.

Как-то пошла я на рынок. Ну и заглянула к местному букинисту, да-да, у нас на рынке свой букинист. А меня, как любого алкоголика, тянет к водке, в данном случае — к книгам. Алкоголиков хоть кодируют, а интересно, есть кодировка от книжного алкоголизма?

Так вот, набрела я на маленькую книжечку, которую и купила из ностальгии. Е. Шереметьева «На далекой реке». Про производственно-личную любовь педиатра и геолога. Трогательно — жуть. Далекий сибирский город, проспект Сталина, добрый секретарь обкома, прекрасная главврач, все — во имя долга и спасения детей… Ну просто чудо! Читала взахлеб! Но главное, главное! Дарственная надпись. Мне бы переснять, но простите техническую кретинку…

Итак, надпись:

«За отличную учебу и отличное поведение ученице 5 «в» класса сш №13 г. Ворошилова

Муковоз Тамаре.

30/XII 53 г.

Директор шк.»

Печать.

Все точно, вплоть до сокращений.

Вдруг вспомнила, что когда-то мне подарили «Сына полка» Катаева. И дарили каждый год, вплоть до пятого класса!

Вот такие были наивные нравы, когда книга считалась лучшим подарком. И дарили-таки. На дни рождения и праздники, с трогательными дарственными надписями. В школах дарили и даже в санатории однажды! И никто над этим не подсмеивался.

А если этой Тамаре в пятьдесят третьем было девять лет, то родилась она в сорок втором… Сейчас ей 78… И что с ней сталось? Город Ворошилов — это Уссурийск. Далеко… И как книжка попала в Москву? Приехала с обладательницей? Та, возможно, и живет в Зеленограде, раз оказалась у местного букиниста…

Если жива, с Новым ее годом!

Детство мое пришлось на послевоенные годы. Недавно в одной из соцсетей советских людей назвали нищими рабами и утверждали, что вот во Франции и Англии… Я так полагаю, что во Франции и Англии раздавали деньги прямо на улицах, где стояли вазы с черной икрой и омарами. Я немного знаю обстановку в Англии после войны, поскольку переводила книги из цикла «Дети войны». Не слишком роскошная, поверьте. Тем более, что Англию тоже бомбили. Но я отказываюсь считать себя нищей рабыней, и вокруг меня не было ни тех, ни других. Были, как наша семья — небогатые. Были побогаче — вокруг на улице стояли дома партийных работников. Были очень бедные. Но нищих было мало. В основном инвалиды войны. Как ни прискорбно. Бродяг я тоже не видела, или они скитались где-то в других районах.

Вообще, детство вовсе не было скудным и несчастным. Другое дело, что мое было одиноким в силу возраста.

Карточки отменили в 1947 году, так что продуктов по карточкам я не помню. И потом, это был Ташкент, где помидоры, зелень и абрикосы никто по карточкам не выдавал. Продавали на рынках. В этом отношении было полегче. В пятидесятых годах в магазинах был дефицит, но дефицит странный. Все магазины были уставлены банками с шикарными камчатскими крабами, сгущенкой, сгущенным кофе, какао и даже сливками, а также с тушенкой. По бросовым ценам.

Вот мяса не было. Мясо привозили редко и добывали в боях. Молочные продукты продавались на Алайском, куда приезжали немки из ближних сел. Зато в Рыбсбыте стояли ванночки с черной икрой по немыслимо дешевой (тогда казалось, что дорого) цене. И люди брали. Не килограммами, по 100 граммов, но брали. Крабы считались чем-то странным, и уж лучше селедка, свое, знакомое. Считалось также, что крабов на праздничный стол ставят только сквалыги. Баночка стоила 36 копеек. Красной икры не было вовсе.