Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Там же «Дети капитана Гранта». Те, настоящие. Новую версию не смотрела. Не захотела.

И музыка Дунаевского. На все времена.

Красавица Тамара Макарова и красавец Дружников в «Каменном цветке»… Все это «Парашютка». Она навсегда.

Мне лет десять… еще один кинотеатр детства. «Дом Коммуны». На самом деле так называется дом, рядом с которым он стоит. Так же близко, как «Парашютка». Кинотеатр «Советский». Странной круглой формы. Как цирк. Плохой звук. Небольшое фойе с расставленными по нему столами. Страшные очереди.

Мучительно тяжелый фильм «Герои Шипки». О вечном благородстве и героизме русских солдат, собственными жизнями защищавших людей, в которых не было ни благодарности, ни чести, ни совести, как потом выяснилось. Даже много лет спустя воевавших на стороне фашистов…

Едва ли не драка на кассе. «Белоснежка и семь гномов». Диснеевский. Кто-то изуродовал афишу так, что теперь фильм называется «Белоснежка и семь гробов»… Достоялись. Волшебство фильма. На всю жизнь.

Зимний кинотеатр «Хива» сгорел еще до моего рождения. На его месте построили точную копию фасада. И назвали зимний кинотеатр «Молодая гвардия». Улица Карла Маркса. Сиречь Бродвей… Через дорожку — Дворец. Тогда — пионеров. Чуть наискосок — пельменная, и тут же старый кукольный со сквериком. В буфете — засахаренный миндаль. Больше нигде, только там. На крошечной эстраде — певица и оркестрик. «Ах, эти черные глаза». В «Молодой гвардии» тоже были балконы. А я совсем маленькая. Прекрасный мультик «Ночь перед Рождеством», и я в полном восторге. И «Вернись в Сорренто». Фильм-ровесник. Я тут же обмираю. Такая любовь! И песня. Лунная серенада.

Надо мной тихо звезды мерцают

И листвой шелестит ветерок,

В темном небе луна проплывает,

Словно лилии белый цветок…

Эта песня и этот фильм всегда со мной.

Еще стоп-кадр. «Дьявол и десять заповедей». Фернандель, Луи де Фюнес, Шарль Азнавур (убийственно), Ален Делон, Лино Вентура, Даниэль Дарьё… И огромное фойе кинотеатра «Искра». Я уже не маленькая и потому пришла одна. В фойе, как и почти во всех кинотеатрах, висят портреты актеров. Некоторым уже много лет. И Янина Жеймо, которой уже давно нет в СССР…

Австрийский фильм-ревю «Золотая симфония». Первое знакомство с фигурным катанием и прекрасной музыкой Лотара Олиаса.

Армянская мелодрама «Песня первой любви». Бешеный успех. Армянский певец Давидян неподражаем. А песни… еще бы: Бабаджанян, слова известного советского писателя Норы Адамян. До сих пор пересматриваю, актуальности не теряет.

Еще один стоп-кадр. Французские фильмы-шедевры. «Веские доказательства» с Мариной Влади. «Тереза Ракен» с Симоной Синьоре и Рафом Валлоне. «Ноэль Фортюна» с Бурвилем. «Двойное зеркало» с Бурвилем и Мишель Морган, до сих пор сердце сжимается, как вспомню. И все это — ОДО. Парк уничтожили, великолепный зал, где столько фильмов и концертов… отреставрировали до неузнаваемости, обезличив уникальные потолки. Бывшее Военное собрание, куда теперь пришли кухарки… Стоит упрямо перед глазами. Я совсем взрослая, школу заканчиваю… Еще живы парк и ОДО, и никому не приходит в голову будущая судьба моего Ташкента.

Мне лет пятнадцать. Египетская мелодрама «Неизвестная женщина». Зал дружно рыдает. Не исключая и мужчин. Я истекаю слезами. По-моему, даже пол мокрый. Первый в Ташкенте покатый пол кинотеатра «Спутник», неподалеку от Дома коммуны. Все то же фойе с портретами киноактеров. Совсем свой, родной «Спутник», позже «Казахстан».

«Отверженные». С великим Габеном и гениальным Бурвилем.

Сара Монтьел. «Королева Шантеклера». «Мое последнее танго»…

Совсем свой, родной «Спутник»…

И снова страшная давка. Кажется, вот-вот растащат по камешку здание «Тридцатки». Кинотеатр «Тридцать лет комсомола».

Странно: все старые кинотеатры уничтожили. Смели с лица земли. Не стерли только мою память. Туда не доберешься.

Но почему-то больше всего плачут по «Тридцатке». И я тоже. Убийство «Тридцатки» ударило по ташкентцам всего больнее. Когда-то здание Общественного собрания. Потом Народный дом. Потом кинотеатр. На Советской. Рядом с детской библиотекой, которая, к счастью, жива до сих пор. А дом моей подруги Милы Поляковой тоже уничтожен…

Мрачноватое фойе. И еще одна комнатка, где я читаю газету перед фильмом.

«Свидетель обвинения». Единственный фильм с Марлен Дитрих, который я видела при советской власти. Два великих актера — Марлен Дитрих и Чарльз Лоутон.